Екатерина Гордина, напротив, казалась очень успешной женщиной, знающей себе цену. Серые глаза смотрели из-за тонкой оправы очков несколько высокомерно, как показалось Гурову. По свидетельству же Гришаевой, она была очень простой и обаятельной и клиенты ей симпатизировали.
– Катя с ними ведет себя на равных, – кратко пояснила она.
Гуров собирался задать следующий вопрос, но был прерван звонком мобильного телефона. Гришаева, извинившись, ответила:
– Да, да… Готово? Очень хорошо. Да, сегодня заберу. Когда? Ну… вечером. До шести? Да, я помню. Ну хорошо, хорошо, я постараюсь! – раздраженно сказала она и быстро завершила разговор. Потом бросила настороженный взгляд на Гурова.
– Проблемы? – спросил тот.
– Что? – думая о своем, отозвалась Эмма Эдуардовна. – А, нет, все в порядке. Обычные бытовые мелочи. Так что вы еще хотели у меня спросить?
– Да уже только то, когда удобнее было бы побеседовать с каждым из ваших сотрудников.
– Вечером, конечно, – не задумываясь, ответила Гришаева. – После шести.
– Хорошо, – поднимаясь, сказал полковник. – Вечером я вас навещу еще раз. Так что не прощаюсь, Эмма Эдуардовна!
И, обаятельно улыбнувшись, пошел к двери. Гришаева проводила его хмурым взглядом…
В коридоре протирала тряпкой шкафы уборщица. Гуров на секунду остановился, потом решительно двинулся к ней.
– Скажите, вы по вечерам остаетесь убираться? – вежливо поинтересовался он.
– Да, – без эмоций ответила та.
– Вспомните вчерашний вечер. До которого часа вы были в центре?
– Вчера освободилась рано, потому что успела все убрать во время вечерних занятий, – последовал ответ. – Народу мало было – сейчас эпидемия гриппа началась, многие болеют. Так что чисто все было. Я только быстро протерла полы в раздевалке.
– Вы знаете такую девушку – Марину Агафонову? – спросил Гуров.
Уборщица механически кивнула, продолжая равнодушно протирать шкафы.
«Что ж такая неразговорчивая-то! – подосадовал Гуров. – Впрочем, может быть, ей и сказать-то нечего». Однако решил все-таки продолжить разговор:
– Вспомните