Возьми столб, который ты видишь подо Мною, и поставь его посреди новой церкви, а на нем установи Мое изображение: здесь будут совершаться неисчислимые чудеса во веки веков». Св. Иаков сейчас же принялся за работу со своими учениками, и церковь была воздвигнута (pilar по-испански – столб). Долго лились речи странника. Жадно, с полной верой, слушали его обитатели нашего замка. Слова странника они слагали в сердцах своих. Как будто на таинственных крыльях возносились они над повседневной жизнью своей, оставляя здесь, на земле, свои бренные оболочки, умирая для житейских попечений. Окончил странник рассказ свой и, утомленный, пошел на отдых. Еще некоторое время слушатели были взволнованы; им казалось, будто странник не переставал говорить, не скрывался за дверью. Между тем за стенами замка совершенно стемнело, и разыгралась настоящая буря. В окна хлещет дождь. Ветер, врываясь кое-где, завывая, заставляет всех подвинуться поближе к камину. А камин разгорелся теперь во всю свою вышину. Здесь же расположились и служители замка. Зала, лишенная своих праздничных украшений, выглядит мрачно. Кое-где сверкает оружие, кое-где на стене трепещет тень оленьих рогов. Камин – любимое место всей семьи. Тут рассказывают бесконечные истории, а иногда и поют. Сегодня, например, старшая дочь барона спела по просьбе всех недавно выученную ею песню, произведение одного из известных трубадуров. Поэт выразил в ней чувство, знакомое сердцам обитателей и обитательниц средневекового замка. Вот она в буквальном переводе:
«Вблизи источника в саду, при песчаной дорожке, под тенью плодового дерева, где распевали птицы, на ковре из зеленой травы и белых цветов я нашел одинокою ту, которая не желает мне счастья.
Это премилая девушка – дочь сеньора, владетеля замка. Я вообразил, что она пришла туда насладиться весной, зеленью и пеньем птиц; я полагал, что она охотно склонит свой слух к моему предложению. Но вышло совсем иное.
Она принялась плакать у самого источника и, воздыхая из глубины сердца, сказала: ”О Иисус, царь мира, из-за Тебя несу я столь большое горе. Обиды, Тебе нанесенные, падают на меня, ибо сильнейшие в этом мире идут за море служить Тебе; так хочешь Ты!
И он также ушел, он, мой прекрасный друг, мой милый и сильный друг. Я осталась здесь одна, чтобы тосковать по нем, плакать, сокрушаться. Ах! Какое нехорошее намерение возымел король Людовик, приказавший двинуться рыцарям в этот крестовый поход, который принес моему сердцу столько горя!”
Когда я услышал, что она сокрушается о своем жребии, я приблизился к ней вдоль светлого ручейка: ”Прекрасная, – сказал я ей, – свежий цвет и красота лица увядают от слишком большого плача. Вам не следует отчаиваться: Тот, Кто одевает листвою леса, еще может доставить вам радость!”
”О, сеньор! – сказала она. – Я верую в то, что Бог смилостивится надо мною когда-нибудь в другой жизни, как и над многими другими грешниками. Но между тем Он отнимает от меня на этом свете того, который составлял мою радость,
