Утром следующего дня, ровно в 9.00, подполковник Кудреев вошел в казарму, выделенную под временное размещение подчиненного ему разведывательно-диверсионного отряда. В правом коридоре вдоль дверей жилых отсеков было уже построено его «войско». Щукин с темными кругами у глаз – свидетельством бессонной ночи – доложил, что отряд построен.
Кудреев поздоровался с подчиненными, обойдя строй. По внешнему виду бойцов определил, что чуть ли не весь личный состав отряда провел весьма бурное время, с приличным возлиянием крепких напитков. Оттого и Щукин выглядел крайне уставшим. Пришлось, видно, заместителю потрудиться на славу, отлавливая славных бойцов спецназа по всему городку и поселку Дивному.
Командир встал посередине строя, заложив руки за спину, покачиваясь на каблуках до блеска начищенных полуботинок.
– Так, господа офицеры и прапорщики! Что я вижу перед собой? Бойцов отряда спецназа, как доложил начальник штаба, или толпу постояльцев местного поселкового «мыльника»? Кстати, в вытрезвителе никто не ночевал?
По строю прошел ропот, кто-то проговорил:
– Да что вы, товарищ подполковник, на самом деле?
Кудреев мгновенно среагировал на разговор в строю:
– Это кто там такой борзый решил голос подать, когда командир говорит?
– Я, – ответил молодой офицер, – лейтенант Буров, только вы не говорили, вы спрашивали!
– Отставить возгласы! Стоять и слушать! Меня интересует: с чего это вдруг вы решили загулять? Хотя понятно, прочухали, что командир в кафе завис, и пошли вразнос. Так?.. Так!
Кудреев повернулся к начальнику штаба:
– А ты мне, Виктор Сергеевич, еще говорил, что надо бы ребятам нашим режим службы смягчить. Да плевали они на режим наш. Захотели – и смягчили сами. Но ничего, уже сегодня кое-кому придется прошлифовать камни в горах. И благодарите высшее начальство, что части отряда в ближайшее время предстоит боевой выход, а то вздрючил бы я вас по полной программе!
Услышав о выходе, бойцы оживились, подняли головы. Хотя и опустили их перед тем не оттого, что совесть мучила или чувство вины заело. Отнюдь! Никто виноватым себя ни в чем не считал, и совесть никого не беспокоила.
В конце концов, что они сделали? Гульнули? Ну и пусть! Не все же время трезвыми евнухами в казарме сидеть? А опустили профи свои буйные головушки лишь потому, что так положено. Но сейчас, услышав о скором выходе на боевое применение, бойцы подняли глаза, в которых читался немой вопрос. Командира они, несмотря ни на что, уважали и почитали, как отца родного, хотя отец этот был старше некоторых всего на год или два. Кудреев, немного успокоившись, приказал:
– Подполковнику Щукину вывести личный состав отряда за пределы части и организовать кросс на три километра. После