Наутро, закончив формальности в штабе, Лешин тепло попрощался с командованием бригады, получил документы и выходное денежное довольствие. Осмотрев «пятерку», попросил прапорщика Семеныча из роты материального обеспечения обслужить машину. По старой дружбе. Сам Леший упаковал пожитки, взяв только одежду и магнитолу «Шарп». Старый двухкассетник – память об Афганистане. Отправился в клуб, где была запланирована «отвальная» – пьянка по случаю увольнения. На вечер были приглашены все офицеры, не задействованные в боевых командировках и несении службы в нарядах. Без жен. Так принято. «Отвальная» проходила по знакомому сценарию, почти не отличаясь от прощания в отряде. Так же много было сказано добрых слов, так же много выпито. Только на этот раз Владимир позволил себе всего двести граммов (завтра с утра за руль). Лешину было приятно слушать, как о нем отзывались его боевые товарищи и командование, и в то же время грустно, все же это было прощание. И немного тревожно: что будет там, в предстоящей бесцветной, как ему представлялось, жизни? В той жизни, к какой он не привык, чужой и непонятной. Размеренное существование обывателя? А жизнь, в его понимании, остается вот здесь, в этом небольшом уютном военном городке, в горах Чечни и Таджикистана, в «зеленке», на перевалах Афгана. В памяти.
Там, где он провел эти двадцать пять лет. Лучшие годы его не такой уж и длинной жизни. Ему всего сорок два года, а кажется, что жизнь прошла и впереди... старость. «Отвальная», плавно перешедшая в конкретную пьянку, пошла веселее. Около десяти часов Володя незаметно ушел.
Дорога предстояла долгая, почти