чемодан. – Почему не могут сделать чемоданы на колесиках? – бурчит он. Мать не слышит. У нее в ушах ветер и крики неуемных птиц, они падают с неба и пишут круги так близко над ними, что углы крыльев чиркают ее по лицу. Она ступает в ямку и оставляет там второй каблук. У нее два желания: убежать и расплакаться, но она не делает ни того ни другого. Куда бежать-то на этом острове Рёст? Нет, ей дорога с Арнольдом Нильсеном домой к нему. А он остановился. Поодаль на низком валуне притулился домишко. Вернее, развалины, чтоб не сказать – воспоминание о бывшем доме. Они подходят ближе. Трава разрослась буйно и привольно. Окна разбиты. Дверь хлопает на ветру. Какая-то челюсть на крыльце. Арнольд Нильсен ставит чемодан, мнется. Потом догадывается: собака. Жаба. Они входят внутрь. Матери приходится пригнуться. Она озирается. На печи стоит кофейник. Часы свалились. Арнольд поднимает их и снова вешает на тот крюк, что его отец вбил в одно из бревен, которые они вылавливали из прибоя. Стрелки отлепляются и повисают острием к цифре «шесть», под которой за тусклым стеклом валяется муха. Отец поднимает стул. Подбирает какие-то черепки и не знает, куда их девать. – Но ночевать мы здесь не будем? – шепчет мать. – Все устроится, – отвечает отец. – Все будет хорошо. – С этими словами он выходит во двор, отыскивает за домом косу, наводит ее и принимается резать траву. Мать стоит в дверях со мной на руках и наблюдает за этим мужчиной, Арнольдом Нильсеном, который в черном костюме и кожаных перчатках косит траву, косит как одержимый, точно это вопрос жизни и смерти, хотя с длинной косой управляться ему по-прежнему несподручно, но он не сдается, и мать не встревает, пусть он и поганит свой завтрашний крестинный костюм, и она думает, наверно, что его не узнать и что вообще она его не знает, но этот вечер она проживает вчуже, не он. Арнольд Нильсен знай себе вжикает по траве ржавой косой, он запыхался, он то смеется, то плачет, но вот весь пятачок выкошен, острижен, и отец притаскивает из тайника сухие обрывки сетей, увязывает жухлую траву, и зеленое солнце превращается в желтое.
