Шарлотка готова.
Пока пирог остывал, Натали прошла в спальню и, поежившись от холодного дуновения кондиционера, сняла халат, чтобы переодеться. В зеркале смущенно показалось ее отражение, с бледно-вишневыми сосками грудей. Она помяла одну из них, как будто пытаясь придать ей прежнюю, девическую форму. А если родить второго ребенка, грудь, наверное, совсем обмякнет? Почему природа так несправедлива? Вот было бы здорово, если бы с каждым следующим ребенком женщина получала в подарок от бога упругость кожи и новую молодость? А так – родишь второго и совсем перестанешь смотреть на себя в зеркало.
Ну и ладно. Поедем в августе к морю, там она загорит и не будет выглядеть так жалко. Должен же муж хоть в этом сдержать обещание. Жаль только, придется отдыхать вдвоем. Без дочери будет скучно. Странный мужчина был сегодня на рынке, – ее мысли неожиданно вернулись к утреннему приключению. Понятно, что она ему понравилась, но зачем же так глазеть? Но надо же, какой денди! Ходит на рынок с корзинкой! Большая редкость в наше время. Зря она так быстро ушла.
Натали взглянула в зеркало, где отразилась ее насмешливая улыбка, поправила волосы, оделась и пошла доставать шарлотку. Интересно, какая корочка получится сегодня?
Их было трое. Они медленно раздевали ее, и она почти не сопротивлялась. Почему она не кричит? Почему она не бьется в истерике? Грубые руки, спотыкаясь об одежду, оплетают и сжимают тело. До боли. До синих пятен. Проникают и заползают все ниже и глубже. Почему ей не хочется плакать? Наоборот, губы со следами размазанной вишневой помады застыли в гримасе улыбки. Как можно смеяться, когда с тебя ночью, в переулке, сдирают одежду? И почему он ничего не делает? Лежит рядом, скованный объятьем чужой женщины, в то время как трое уводят Диану. Она смеется. Целует его, проводит рукой по лицу и исчезает с ними за серым углом дома. А он так и не может пошевелиться и безропотно целует и целует чужие губы. Чьи губы? Не видно. Какие-то смутные очертания. Размытые и расплывчатые.
Валентин с трудом разжал веки и увидел за окном бледный рассвет понедельника. Да. Приснится же такое! Он хотел заснуть опять, но передумал, ужаснувшись,