Встал Старик утром, почувствовал, что совсем холодно в его доме, была осень. Кое-как сполз с печки, засунул с трудом свои ноги в старенькие тапочки, все изношенные настолько, что в подошве уже образовалась дыра. Покряхтел, прокашлялся, потихоньку побрёл к старому скрипучему шкафу, отворил створки, снял с вешалки потёртый пиджак, который они ещё покупали с женой, когда она была жива, с тех пор минуло уже лет 20. Затем стал вспоминать, куда дел свои залатанные брюки. Оглядел получше содержимое шкафа, но брюк не обнаружил, стал напрягать свою память. Вспомнил, что когда укладывался спать, залез на неё прям в брюках, а обратно сползать с неё для него тяжкий труд. Стащил с себя брюки, да и бросил их, а куда и не разглядишь в потёмках. Побрёл Старикк обратно к своей печке, чтобы поглядеть, где же всё-таки его старенькие брюки. Дошёл до своей такой же старенькой печки, как и он, огляделся вокруг, нигде брюк не видно. Вспомнил, что печка настолько стара, что стала она потихоньку крошиться у самой стены, очевидно они в такую щель и попали. Старик заглянул в щель между стеной и печкой и увидел, что его брюки там, попытался своими крючковатыми от старости пальцами достать, да ничего не вышло. Постоял, подумал и вспомнил, что в старом сундуке ещё найдутся какие-нибудь брюки.
Побрёл он к сундуку, открыл его, он туда не заглядывал со дня смерти его любимой жены. А там стопочкой сложены вещи, среди всего прочего он обнаружил 3 штуки совершенно новых брюк, ни разу не надёванных. Стал Старик надевать первые попавшиеся брюки, да они оказались ему великоваты. Делать нечего, порылся он в сундуке и нашёл в нём домашний халат своей супруги, он оказался с поясом. Вытянул их халата пояс, и вспомнилась ему его жена, как надевала она этот халат. Две огромные слезины выкатились из его плохо видящих глаз, вспомнился её заливистый смех, была она весёлая и хохотушка. Как же хорошо было в их доме, когда вся семья была в сборе, дети ещё не разъехались. Старший сын только что вернулся из армии, две доченьки ещё в школу ходили. Этот заливистый смех его жены вдруг наполнил весь его старенький дом. Человек закрыл глаза, почувствовал тёплые руки жены, которые помогают ему подпоясать его мешковатые брюки. Улыбка озарила его лицо, и он произнёс дрожащим голосом:
– Настенька! Как хорошо, что ты опять со мной! А я, дурак, почему-то решил, что ты умерла!
Жена засмеялась и произнесла:
– С чего это ты взял, что я умерла? Я вот стою и помогаю тебе справиться с твоими брюками, которые тебе велики. Тебе нужно лучше кушать. Ты совсем плохо кушаешь. А вот от голода точно можно умереть. Обещай, что будешь хорошо кушать!
Только Старик хотел ответить, что будет хорошо кушать, как в дверь постучала соседка, которая каждый день приносила ему поесть. Старик отдавал ей половину своей пенсии, а она ему готовила. Он открыл свои глаза, наполненные слезами тоски и печали о безвозвратно ушедшем времени, умершей Настеньке. Старик стал надевать брюки и подпоясывать их поясом от халата жены. Соседка ещё сильнее стала стучать в дверь, подумав , что сосед мог умереть. Старик побрёл к дверям, чтобы их открыть. Он открыл молча дверь, не проронив ни слова, так как не мог этого сделать: глаза были полны слёз, руки тряслись и дрожал беспомощно рот. Соседка, увидев его, ни на шутку испугалась, видя его такое состояние и поинтересовалась:
– Михалыч! С тобой всё хорошо? Может скорую вызвать?
Старик ответил, что от старости, да от слёз и немощи, разве врач поможет. Соседка была женщина не многословная, что большая редкость среди местного населения, она молча отдала ему кастрюльку с незатейливым супом, приготовленным ему на 2 дня. Он поблагодарил, взял кастрюльку, поставил на тумбочку в прихожей, закрыл за соседкой дверь.
Вспомнил Старик слова жены и решил, что нужно обязательно хорошенько поесть, а то в следующий раз Настенька придёт и расстроится, что он совсем ослаб. А то до этого совсем мало ел, аппетита нет. Принесёт бывало соседка супчика, а он пару ложек съест, потом за 2 дня ещё несколько раз пригубит еду, да и скормит втихаря соседской собачке Жучке. А Жучка не привередливая, ест, что подадут, да и в их деревне отношение к животинкам не особо заботливое. Иной хозяин вместо еды и пинка может дать спьяну, а животинка затявкает, да и спрячется в будку от греха подальше. Вот такая жизнь в деревне простая, да не затейливая, мужики практически по вечерам все ходят пьяные, да баб своих и ребятишек поругивают, хорошо, что ещё не поколотят.
А Старик никогда практически и смолоду не пил, не то, чтобы Настеньку обидеть. Жили они душа в душу, деток своих растили, да воспитывали, как могли. Сынок да доченьки выросли хорошими людьми, выучились, все получили высшее образование, обзавелись и сами семьями, да потом разъехались. В деревне то и заняться особо нечем молодым: только и есть работа в колхозе, да и клуб-развалюха, где иногда танцы устраивали. А работы в колхозе не початый край, приходилось работать от зари до темна, только когда весь урожай соберут, могли немного расслабиться. Да и то какое расслабление, если нужно заготовки на зиму делать для себя, да для своего хозяйства. А хозяйство