Год Венус. Марта Дмитриевна Еронакова

обдумывать дальнейший план действий, Венус захотелось разобраться в столе. За ворохом детских рисунков – на которых в основном были травки и ягодки – она нашла портрет отца. В первую секунду, когда девушка оттерла грязь со стекла и увидела родные черты, Венус оцепенела и пару минут разглядывала картину. Отец на ней был еще молод, не такой, каким Венус запомнила его перед побегом. Тут у него еще были волнистые волосы до плеч, которые потом он обрезал по совету матери, которая считала, будто с ними он выглядит несолидно. Художник из деревни, Маскол, вроде так его звали, подловил Мандора, когда тот возвращался с рыбалки, и потому на портрете у отца на плече две длинные удочки, а в левой руке – ведро с выглядывающим из него рыбьим хвостом. Анжил всегда устраивала пышный обед в так называемые «рыбные дни». И, хотя Венус не особо любила рыбу, она обожала рассказы отца о рыбалке, охоте, походах, в которых он успел побывать на службе у Правителя. Порой она так и засыпала на коленях у Мандора, и тогда он относил ее в кровать на руках. А иногда она лишь притворялась, что уснула, и притворство ее всегда срабатывало. Либо отец ей всегда подыгрывал.

      Слеза соскользнула с подбородка и упала на стекло, размазав грязевые подтеки. Затем рядом с ней упала вторая, третья, изображение поплыло. Венус показалось, будто отец теперь смотрит на нее из-под слоя воды. Девушка громко всхлипнула и прижала картинку к себе.

      – Папочка… Неужели это все, что у меня осталось от тебя?

      Она тяжело повалилась на бок и, прежде чем уснуть, подумала, что чернилка не сработала и надо бы обновить запасы.

      ***

      Проснулась девушка поздно ночью. Комната полностью погрузилась во мрак. Света едва начавшей расти молоденькой луны и нескольких звезд едва хватало, что бы Венус могла разглядеть в темноте очертания мебели. Несколько минут она пролежала, приглядываясь, а точнее, угадывая предметы, пока взгляд ее не наткнулся на белое пятно возле двери. Венус встала с кровати и наощупь добралась до места. Пятно оказалось листом бумаги, на котором волчица в трудом разобрала послание, оставленное Анжил. Корявая надпись гласила:

      Гаспажа вы спали я не стала вас будить. Есле захатите есть приходите на кухню я вас пакармлю. Анжил.

      После имени стояла какая-то непонятная закорючка. Венус решила, что это подпись поварихи и улыбнулась. При мысли о еде, она вспомнила, что последний раз ела утром, и желудок свело. Пальцами поправив волосы и отложив записку, Венус дернула дверь и с удивлением обнаружила, что та была заперта. Девушка потянула сильнее за ручку, но дверь не поддалась.

      – Кому понадобилось запирать меня? Уж не думает ли мама, что я опять сбегу?

      Тем временем, живот заурчал снова, и девушка начала искать другие способы добраться до кухни. Она вышла на балкон. Длинные прутья ограды, делавшие балкон похожим на тюрьму, заканчивались слишком высоко, и, хотя комната Венус располагалась на первом этаже, прыжок с ограды мог стоит целости костей. Зато расстояние между прутьями было достаточно большим, однако легатка