Но одной ногой в аду.
Презираешь ты опасность,
Прёшь вперёд и наобум…
Нам твою бы бесшабашность,
А тебе – наш горький ум.
Как похожи мы, Россия,
Как похожи, ты и я,
Я с надеждой жду Мессию,
Ты ждёшь доброго царя.
Я люблю тебя, Россия,
Моя радость, моя грусть,
Моя слабость, моя сила,
От тебя не отрекусь.
Я к тебе любовью ранен,
Я в числе твоих друзей,
Я – еврейский россиянин,
Я – российский твой еврей!
Пятидесятилетие в Москве
Я на катушку времени полвека
Цветною ниткой жизни намотал,
Я детство всё прокукарекал,
Я юность всю прокобелял.
И вдруг сквозь розовую лирику
Ко мне прорвался собственный Пегас:
Решил я стать писателем-сатириком,
Мол, нам нужны сатирики сейчас.
И стал бороться с собственными гуннами,
Как всякий не растоптанный еврей,
Замешивал их ненависть чугунную
Дрожжами непокорности своей.
Глотал обиды, получал пощёчины,
Но всё равно смеялся и шутил,
Выталкивался ими на обочины
И снова на дорогу выходил.
Не вылезал из пьянок и долгов,
И годы погонял: скорей, скорей!
Я приобрёл там проданных врагов,
Но приобрёл и преданных друзей.
И вот теперь, когда бы стричь проценты,
Когда б сидеть и греться у причала –
Как памятник, слетевший с постамента,
Я начинаю жизнь свою сначала.
Уже не тут, а тама,
Со всей своей семьёй,
Авантюрист, как мама,
Которая со мной.
Не ждал я добрые слова,
Могла быть встреча и сурова,
Но улыбнулась мне Москва
Улыбкой доброю Столбова[8]
Я прожил жизнь, но я клянусь, не знал,
Резвясь в тени каштанов и акаций,
Что здесь в Москве меня Галантер[9] ждал,
Мой старый друг с времён эвакуации.
Сегодня он пришёл на именины
И доказал, что тыл и фронт – едины.
Рассказывали мне о том,
Что жили раньше Бим и Бом[10],
Сейчас пришли на смену тем
Два новых Бима: Зям и Эм.
Под эту клоунаду
Смеюсь я до упаду,
Как сказки братьев Гримов,
Я обожаю Бимов.
В Москве имею брата,
И жизнь моя богата:
Изюм и помидоры
Имею от майора,
Когда несут картофель,
Я вижу Лёнин профиль.
В беде он не изменит,
Остался добрым парнем,
И очень прост, как Ленин,
Но только популярней.
Остался в Киеве мой Игорь,[11]
Мой брат по сердцу и уму,
И Линка, шумная, как вихрь,
И вечера у них в дому.
И