Пригласили на строительство более трехсот мастеров и зодчих из самого Новгорода и даже Пскова, Ладоги и окрестных деревень.
Один из главных помощников Бармы – государев мастер Иван Шишаев – вполголоса обратился к соседу по столу Михею, Петра сыну:
– Слышь, Михей, что-то долго они заседают! А вдруг батюшке Иоанну Васильичу не понравится Постника задумка!
– Страшен Иоанн во гневе, – еще тише добавил Михей. – Не сносить нам всем головы, – покосился он глазами на соседние палаты, куда некоторое время назад удалились на встречу с царем Барма и два его главных товарища – Иоанн Хромой и Василий Новгородский.
– Да вы что! Мужики! Даже думать не смейте о худом! – обратился к ним старый Никодим. Тот, несмотря на преклонный возраст, еще был прозорлив в строительстве и обладал несомненным авторитетом среди мастеровых. – Постник, сын Якова, такое чудо чудное придумал, а не храм. Больше нигде такого не будет, не только в граде Московском, но и во всех заморских краях. Мне сам Постник сказывал, что батюшке-царю обязательно понравится!
– Так уж тебе и сказывал?! Сам Постник? Брешешь ты все, Никодим! – грубо ответил Михей. – Будет он с тобой своими планами делиться?
– А вот и не брешу. Ладно, не сам Постник сказывал, а Ванька Хромой говорил! Про чудо чудное! – с обидой ответил старый рабочий.
– Ванька Хромой языком мелет, что хочет! Веры ему нет никакой! – зло отбрил Михей.
– А я ему тогда и скажу, как ты о нем отзываешься! – продолжал гневаться Никодим.
Он насупился и со злобой смотрел на обидчика. Того и гляди, драка начнется!
– Все, хватит собачиться! Не на стройке ведь, а в княжеском тереме. Побойтесь Бога! Побойтесь царя! – остановил перепалку Шишаев. – А понравится – не понравится задумка Постника, мы скоро все узнаем!
Ванютка зажмурился, ярко представив, что будет, если задумка нового каменного храма не понравится батюшке-царю, долгие лета Иоанну Васильевичу!
Ох уж и суров был царь в гневе! Тут были правы старшие подмастерья! Но и отходчив бывал Васильевич, здесь все зависело от настроения верховного правителя!
Но пока ничего не показывало на царскую опалу. Яства на столе и питье хмельное не заканчивались, красные девицы сновали с кувшинами и чарками с квасом и вином от гостя к гостю.
«Стали бы нас так кормить, если бы что не устраивало?» – подумал Ваня и откусил от крылышка румяного поджаренного гуся.
Улыбнувшись красавице в малиновом сарафане, которая едва ли была старше Вани, мальчик придвинулся к дяде Никодиму и спросил:
– Дядька Никодим, а точно мы чудо дивное построим? Точно тебе об этом сам Хромой говорил?
Старик почесал тощую козлиную бородку и ответил мальчонке:
– Вот те крест, говорил он. А они не верят, ироды, – со злостью, но негромко выругался старик. – Думают, совсем я из ума выжил. Вот увидите все скоро, – потряс он сухоньким кулачком. – Да, и еще… – он почти прижался губами к уху мальчика и прошептал: –