– Это заразно, – шептала она на ухо. – Как чума.
– С чего ты взяла?
– Ах, ты не знаешь. Ты ведь была в другой спальне, для послушниц, а мать Анна никому не говорит… Три дня назад бесы вселились в сестру Луизу. Она до сих пор в подвале, мать Анна сама ее отчитывает. Да говорят, не помогает, не отпускают бесы.
Из угла раздался дикий ведьмовской визг и шум, снова зажгли свечу. Пожилая монахиня билась на соломе, закидывалась в припадке. Руки и ноги вывернулись под неестественными углами, изо рта падали клочья пены, глаза бешено вращались. Женщина взвизгнула еще раз и застыла в неподвижности, как мертвая. Одна из сестер подошла, робко протянула руку, чтобы закрыть несчастной глаза, но та вдруг дернулась, захрипела.
– Меня зовет повелитель, – рвался из горла тяжелый бас.
Вскоре и ее потащили в подвал.
– Видела? – сестра Мария тихонько заплакала. – И нас всех бесы одолеют. Говорят, сам нечистый их посылает…
Как же, нечистый, скептически подумала Настя. Сами себя доводят. Едят скудно, спят мало, работают тяжело, молятся часами, живут в холоде, да еще и трахаться нельзя. Тут кто угодно кликушей станет. Нет, надо убираться прочь, пока крыша не поехала.
Только вот странные шепоты… она ведь сама их слышала. Как объяснить это?
Сестра Мария прошептала прямо в ухо:
– Монастырь проклят.
– С чего ты взяла? – фыркнула Настя.
– Нечисто здесь с самого начала. Его построили почти двести лет назад. Тогда и началось… – Девушка перекрестилась в темноте.
– Что началось?
– Раз в году, перед Днем Всех Святых, в нескольких сестер вселяются бесы. Так было всегда. А первая аббатиса, говорят, исчезла прямо из своей кельи. Пропала, как ее и не было, с тех пор так и не нашли.
– Так, может, сбежала?
– Она была немолодая женщина, – с укором проговорила сестра Мария. – Верная служительница Господа. Вся ее жизнь была посвящена богу. Нет, тут другое. – Девушка замолчала.
– Что? – поторопила Настя.
– Говорят, ее убил сам враг человеческий. С тех пор призрак матери Катарины бродит по монастырю и сводит с ума сестер.
Как у них тут все просто, подумала Настя. Враг человеческий то, враг человеческий се… Крыша поехала – нечистый виноват, монашку пришили – тоже он. Чума, холера, понос и золотуха, неудачные роды, импотенция, измена жены, повышение цен на масло, а также неурожай репы и прокисшее молоко – все проделки дьявола. Как успевает? Бедняга, наверное, с копыт сбился, пакостя по мелочи людскому роду.
– Теперь инквизиция к нам придет, – продолжала сестра Мария. – Больше мать Анна скрывать не сможет…
Монастырский колокол пробил двенадцать раз.
– Вот и вставать надо, – грустно проговорила сестра Мария. – Ко всенощной пора.
Настя поднялась. Опоздание считалось серьезным проступком, обычно наказывалось ночным бдением.
В сумерках монахини спешили в храм, скользили быстро,