– Кто тебя держит? Пожалуйста! Нам давно пора расстаться.
Он даже для виду не стал ее отговаривать. Матильда поняла: она на самом деле больше ему не нужна. С этим надо смириться, постараться забыть прожитые здесь годы и не искать другую работу, как она подумывала уже не раз, а уехать отсюда навсегда…
Когда-то она читала, что дозированный стресс действует на организм омолаживающее. И вдруг сейчас она подумала, что если это правда, то после такого разговора с мужем она должна здорово помолодеть… Гамлет был взбешен, но он совершенно не чувствовал себя виноватым и не собирался оправдываться. Ей захотелось хоть чем-нибудь досадить ему, и Матильда вдруг сообразила, как это сделать:
– Я уеду, только сначала верни мои деньги за родительское наследство, – мстительно заявила она и, увидев, как лицо Гамлета вытянулось, добавила: – И прибыль за все эти годы тоже поделим.
У него был ошеломленный вид.
– Я должна буду купить себе жилье, а цены в Москве поднялись, так что фирму придется продать.
– Что?! Продать фирму? Ах ты, стерва! Не дождешься…
– Такие вопросы решаются через суд.
– Мерзавка!
Гамлет в ярости выскочил из комнаты. Матильда в гневе металась от стены к стене. От волнения ей стало душно, она по боковой лестнице спустилась вниз и тихонько вышла на темную террасу. Стеклянная дверь гостиной выходила сюда же, и сквозь нее она увидела своего мужа – он картинно развалился в белом кожаном кресле, положив ноги на малахитовый столик. Купив это кресло и этот столик, она потом объездила весь город, подбирая к ним белый ковер с нежно-зеленым узором, и ведь нашла, где-то выискала. Сочетание было восхитительным, и все, кто заходил к ним, отмечали это. Если бы эту комнату украшал дизайнер, Гамлет наверняка бы восхищался его работой, но сделанного ею, не замечал… Дама что-то говорила, а муж ловил каждое слово гостьи. Что может значить переводчица, чем она могла помочь в бизнесе?! Скорее, он просто флиртовал с молодой девушкой на глазах у жены…
Ей захотелось снять обручальное кольцо, и она с трудом стянула его, на пальце осталась светлая полоска, бросила на плетеный индонезийский столик, кольцо покатилось и застряло меж плоских прутьев. В дом заходить не хотелось, и она прошла и села в темном углу террасы в такое же плетеное кресло. Прутья неприятно холодили спину. Она никак не могла успокоиться, гнев и обида, душившие ее, не давали сидеть спокойно. Матильда уже собралась зайти в дом, вновь подняться к себе, но тут услышала шаги: кто-то шел по дорожке к дому. И она задержалась. С террасы ей не было видно входной двери. Услышала только, как в доме раздался звонок, потом Гамлет крикнул: «Матильда!». Открывать дверь в последнее время стало ее обязанностью, но сейчас женщина не шелохнулась. Не видя всей картины, она отлично представляла, как муж недовольно хмурится, как насмешливо смотрит на него свекровь – вот, мол, какая у тебя жена! Наверно, ему пришлось открывать самому. Он не пригласил гостя внутрь, а сам вышел на улицу. Она услышала, как Гамлет негромко разговаривает с кем-то, но не могла разобрать