– Ну что, маленькая разбойница, куда пойдем? – я игриво толкнул Катарину в плечо.
– Не знаю даже… – Моя подельница снова засмущалась, как бывало всегда, когда я начинал хвалить её либо спрашивал о чем-то таком, что, по её мнению, решать должна была не она.
– Давай-давай, решай! Куда скажешь, туда и пойдем, – не унимался я, с любопытством наблюдая, как её щеки розовеют ещё сильнее. – Перестань ты уже стесняться, маленькая, решай! Можем в тот же самый театр пойти, где мы с тобой сегодня зарплату получили, или, скажем… в кино?
– В кино, в кино! – радостно подхватила Катарина и указала на виднеющееся здание кинотеатра. – Я в таком большом не была ни разу.
– Ну, вот мы сегодня это и исправим!
– Только… я не знаю, какой фильм выбирать… – девушка закусила губу.
– Ладно, ладно сам выберу, – поспешил я успокоить подельницу. – Какая ты, однако, стеснительная. И это исправлять будем.
– Ладно, – с облегчением вздохнула Катарина, и мы рассмеялась от осознания нелепости этого разговора.
На афише кинотеатра было всего три фильма: ужасы, комедия и что-то про войну. Поразмыслив, я сделал выбор в пользу ужасов, и, взяв по большому стакану газировки, мы пошли искать свои места.
Вопреки моим ожиданиям, ничего по-настоящему пугающего мы не увидели, более того, некоторые моменты показались нам откровенно нелепыми. Например, во время одной из сцен, когда главная героиня, напуганная каким-то маньяком, с дикими воплями носится по коридору старого особняка, Катарина наклонилась к моему уху и прошептала: – Как ты думаешь, почему она так орет? Почему бы ей не взять ружье, которое висит на стене в зале, и не пристрелить этого типа?
– Наверное, потому, что она просто слабая испуганная женщина, а будь там такая крутая детка, как ты, это был бы не ужас, а боевик, – пошутил я и прижал девушку к себе. Катарина улыбнулась и положила голову на моё плечо. Через несколько минут по её дыханию я понял, что она спит.
– Надо было идти на комедию, – усмехнулся я, когда мы вышли на улицу. – Ну, хорошо хоть выспалась.
– Здорово выспалась, это точно, – засмеялась Катарина. – Ну, фильм все равно какой-то…
И я не мог не согласиться со своей прекрасной подельницей. Фильм действительно был так себе, и будь мы с Катариной режиссерами, то наверняка сняли бы картину поинтереснее и уж точно пострашнее, по крайней мере, нам так казалось.
К вечеру у меня опять разболелся бок. Первое время я старался не подавать виду, но от внимательных глаз Катарины трудно было что-то скрыть. Будь на её месте другая девушка, я ограничился бы короткими исчерпывающими ответами и постарался бы сменить тему разговора, но эту девушку явно заботил вопрос моего самочувствия, может быть, даже больше, чем он заботил меня самого. А разве можно проигнорировать вопросы того, кто, затаив дыхание, ждет на них ответа? Разве можно попросту отмахнуться от небезразличного взгляда, направленного в самую душу?
Катарина