– Ты нам что, про какие-то кейсы лекцию читать вздумал? – Дорошенко хотел вскочить и продолжить орать, но, увидев взгляд Дэвида, решил остаться на месте и замолчать. Виновато опустив взгляд, он прошептал: – Извиняюсь за ненужную резкость. Продолжайте доклад, Нэш.
– Выяснить, кем был отдан приказ и кто взял кейс с препаратами из резервного хранилища, не получилось. Все бойцы, которые получили приказ, мертвы.
Покашляв, Рональд Остин сделал останавливающий жест рукой и заговорил:
– Перебью вас, Нэш, потому что хочется узнать о записях с камер. Они ведь были?
– Да, – почти незаметно кивнул начальник службы безопасности. – Они были, но носитель, на котором хранились, отсутствует. Человек Лейна, кем бы он ни был, действовал быстро и осторожно. Он забрал препараты, положил в Скарабея, а затем отправил на нём группу для осуществления захвата.
На этот раз не выдержал китаец. Дэвид Нэш, увидев его желание говорить, замолчал. Чао Пань спросил:
– Адриан Лейн прошёл объект за семь минут. Семь минут тридцать одна секунда – время, которое прошло с момента, как он выпустил пулю в голову первого охранника, до момента, как Скарабей выехал с объекта. Верно, Дэвид?
Нэш кивнул.
– Разве за это время можно было успеть добраться до резервного склада, а затем вернуться…
– Я перебью, – сказал Дэвид Нэш. – Перебью, потому что рассказал не всё. Человек Адриана Лейна действовал по заранее известной наводке. У нас имеется видеозапись пребывания Лейна и русских в тюремной камере. Уже на вторые сутки были сделаны несколько непринуждённых жестов, и они продолжались вплоть до начала побега. Скорее всего, у Лейна и его человека имелась заранее спланированная схема. Думаю, что подобную ситуацию великий стратег предусмотрел, потому что ТАКОЕ без подготовки не провернёшь. Итоги подвести несложно: Лейн получил транспорт, препараты и, имея ничтожный минимум, сумел сбежать, при этом прихватив с собой русских. Касательно этого всё.
– Вы нашли его? – Дорошенко, красный от злости, медленно встал. – Вы нашли этого сукина сына, который помог Лейну? Покажите мне его, и я вытряхну всю душу из этой сволочи! Заставлю умолять о смерти…
– Да замолчи ты, дурачок, – недовольно сказал Рональд Остин. – Заставлять страдать людей не твоя работа. Забыл,