– Какого цвета у тебя зрачки?
– Болотного…
– Подойди, подойди поближе…
Рассматривал прекрасные, сияющие очи и силился вспомнить, какие глаза были у Натальи. Не мог…
– У меня мамины глаза. У меня всё мамино. Знаете, иногда нас даже принимали за сестёр, настолько я на неё похожа. И если бы не разница в возрасте…
Ему невероятно захотелось дотронуться до девушки, обнять её, прижать к груди и долго-долго гладить эти плечи, головку, тихонечко ласкать, ласкать, возвращая долг обеим… с чувством признательности за поддержку на кладбище…
– Я не кусаюсь. – Игриво, непринуждённо улыбнулась…
– Почему ты действительно не моя дочь?
И вдруг его осенило: Наташенька не хотела обременять его, привязывать к себе! «Так значит, она не до конца обманывалась! Значит, всё же была права?..»
– Удочерите меня – стану вашей. Твоей.
– Расскажи об отце.
– Я его практически не знаю… И знать не хочу. Кажется, у него есть ещё одна дочка, моя сводная сестра, но только я её никогда не видела. Во-от… Что ещё?
– Ты должна его отыскать. Ведь, что ни говори, а он – твой папа. Понимаешь? Твой родной папа.
– Нет. И не будем больше возвращаться к этой теме. Я для него – отрезанный ломоть. Как и он для меня, если, конечно, уместно так говорить о родиче. Он забыл меня… нас с мамой. Что ж, значит, мы ему не нужны. Зачем навязываться? Алименты проплатил – хватит! Верно?
– Ты – мудрая?
– Светланка-премудрая!
Он улыбался. Улыбался, внутри же всё горело, переворачивалось… Отчётливо осознал: она, Света, ещё прекраснее, чище, родимее Наташеньки. Ибо она и была отчасти его покойной Натальей – раз, её органичным продолжением, а в мгновения странные эти выглядела особенно волнующе, влекомо – два. Но зачем, для чего дан ему подарок судьбы такой? Искушение сладчайшее??
– Я буду тебя очень любить, беречь… Спасибо, что вспомнила обо мне.
– Я никогда не забывала вас, Сергей Павлович, ваших слёз тогда… Они многое перевернули во мне… Сказать правду, хотите? Всю-всю, без утайки!
– Правду нужно говорить всегда, а не держать её взаперти, потому что на дне души она может незаметно переродиться в ложь. В кривду. Бытует утверждение, мол, правда хорошо, а счастье лучше. Но какое счастье без правды, без торжества справедливой истины, не важно – относительной или абсолютной…
– Слова! слова, Сергей Павлович! Любите вы, взрослые, говорить разные красивые слова, изрекать высокопарные мудрости. А ведь я вас ненавидела, хуже – откровенно презирала. За то, что сотворили вы с моей мамой. Когда я похоронила маму – голос девушки зазвучал глухо, разбито – на могилке её поклялась, что отыщу вас, отыщу единственно для того, чтобы втереться вам в душу, а потом, потом… не знаю, чтобы я потом сделала, но только обязательно бы вам отомстила за маму, слышите, вы, гений! так бы отомстила,