– И ни капельки не боюсь!
Слова звучали как-то неуверенно.
– Не бойся. Я с виду страшный. А внутри – мушкетер.
Сережа от удивления приоткрыл рот.
– Ты, я так кумекаю, потерялся.
– Нет, нет! Ничего я не потерялся! – Сережа отчаянно завертел головой.
– Голоса у меня нет. Осип маленько. А ну, аукнись.
– А-у!
– Громче.
– Аааа-ууу! – напрягая голосовые связки, заорал Сережа.
– Вишь, тишина. И где они, твои бабушки-дедушки, дяди-тети? Да еще полк солдат к ним в придачу?
Сережа молчал. Дед снял фуражку. Голова его оказалась продолговатой формы, в короткий редкий ежик седых волос. Он наклонился, пододвинул сучковатой палкой Сережину корзинку и принялся перебирать в ней грибы, комментируя каждый. Было видно, как на его стриженом затылке ходят ходуном два желвака, а там, где голова нанизана на шею, выступает толстый, как червяк, рубец.
– Ты все-таки боишься меня. Вона, сверлишь глазами череп, как буравчиком, через кожу вижу, – не поднимая головы, с усмешкой сказал дед. – Я что, похож на Бабу-ягу?
Он провел тыльной стороной ладони по шраму, и синие татуированные лучи надломились от толстой складки, смяв надпись «ВИТЯ», точно салфетку.
– Нет, не похожи, – выдохнул Сережа. – Баба-яга… Она такая…
– Какая?
– Ну… Она… Во-первых, женщина.
– Та-ак…
Дед выпрямился и с интересом посмотрел на него. Сережа вспомнил, что дед Шаня, когда злился на бабу Симу, часто называл ее Бабой-ягой. А та его брянским лешим.
– А во-вторых… Ну, ступа должна быть. И это… как ее… на курьих…
– Молодца! Логично мыслишь. Пионер?
– Октябренок.
– Ступы и этой, на курьих, у меня нет. А вот булка есть. Сахарком с утра для сытости посыпал. Барбос твой не отказался. На вот, пожамкай.
Дед вынул из мешка желтую горбушку. Сережа не знал, что делать. А вдруг она отравленная? Он переминался с ноги на ногу и все еще подумывал о побеге. Останавливала опять Жулька, которая при виде булки снова вырвалась и потрусила к деду. Но не бросать же ее! Да и булки хотелось…
– Нет, спасибо, не надо, – сглотнув слюну, сказал Сережа.
Дед прищурился.
– Ну, то, что я не яга никакая, и совсем, слава-те, не баба, мы разобрались.
«Вот если размышлять логически, как учил дед Шаня, – подумал Сережа. – Лесовик – он кто? Дед лесной. Это сходится. Детей ворует. Ну, ему это пока не удалось, я быстро бегаю… Зачем ворует? Чтобы съесть…»
Жулька получила свою корочку с мякотью и активно задвигала челюстями.
«А если он меня хочет съесть, то вряд ли будет кормить отравленной булкой. Я вот ее проглочу, напитаюсь ядом, несъедобным стану, и он потом сам помрет от несварения… Не дурак, должен же понимать. Да и Жулька уплетает с аппетитом, замертво не падает».
– Ну, коли не хочешь… – Дед начал заворачивать булку в тряпицу.
– Разве что корочку… – нарочито безразлично сказал Сережа. – Маленькую. Так, попробовать…
Дед