– Доброе утро, Элис.
Бледная мать сидела в кровати, опершись на руки: в своей алой пижаме, она казалась похожей на книжную закладку посреди белых, как страницы, простыней. Элис поставила поднос, подошла к окну и распахнула занавески – мать поморщилась и тут же натянула одеяло до шеи, словно от солнечного света ей становилось только холоднее. Окна выходили на площадь, и с высоты Элис хорошо видела, как несносная Роуз Клементс гоняет ее сестру от одного дерева к другому, размахивая хризантемой, будто мечом, а чуть поодаль можно было разглядеть и ее собственное укрытие между платанами.
– Мамуля, как ты себя чувствуешь? – Она подошла к кровати и взяла в ладони мамину руку.
– Мне всегда лучше, когда ты рядом, дорогая. Я, правда, плохо спала, и у меня очень болят легкие.
Дочь сочувственно улыбнулась.
– Элис, что с тобой, почему ты грязная? – Глаза матери округлились.
Элис отдернула руку, будто поднесла ее слишком близко к свече, и тут же принялась тереть большой палец.
– Мамуля, знаю. Я испачкалась, когда собирала цветы.
– Еще и по всему лицу грязь размазала, ну взгляни на себя.
– Вот незадача. – Элис подошла к зеркалу на мамином туалетном столике и увидела, что это правда.
Читая письмо Ричарда, она забылась и так разволновалась, что машинально ковыряла пальцами землю и рвала на кусочки листья, а затем этими же руками трогала волосы. Вокруг бровей и на подбородке красовались пятна грязи.
– Надо же! Мамуля, я пойду приму ванну. Ты потом расчешешь мне волосы?
– Конечно, дорогая.
Элис сбежала вниз и на втором этаже нашла Элизу, которая вытирала пыль в старой детской комнате.
– Элиза, наберешь мне ванну?
Без семи минут час Элис Кэвендиш зашла в ванную комнату своего дома на Колчестер-террас и задернула занавеску на окне. Это действие не имело практического смысла, ведь напротив не было других домов и в ванной стало только темнее; так, впрочем, Элис чувствовала себя в уединении, что ей и было нужно. Ей хотелось перечитать письмо Ричарда, которое теперь хранилось под поясом юбки.
Она разделась, оставила стопку одежды на стуле у двери, положила письмо поверх и придвинула стул поближе к ванне. Задержав дыхание, она опустила ногу в восхитительно теплую воду.
– А как ты моешь голову в ванне?
Теперь Элис ничто не отвлекало, и она вспомнила вопрос, который ее подруга Лесли Клементс задала однажды в чудный осенний день, когда они играли в саду: Лесли в тот момент пригоршнями вынимала сухие листья из своих длинных рыжих волос.
– Я имею в виду конкретный способ. У меня есть свой, но интересно, как это делаешь ты.
– Расскажи сначала ты, – ответила Элис, боясь оконфузиться.
– Нет-нет, – возразила Лесли, – я первая спросила, ты и рассказывай. Не стесняйся, мне просто любопытно. У тебя всегда такие чистые волосы.
Элис