«Уж не плачет ли он там?» – проскользнула в голове прохладная мысль. Пообещав себе избить друга до полусмерти, если он сейчас рыдает, Киф осторожно потряс его за плечо:
– Дружище, ты чего? Из-за монашки что ли т..?
Договорить Гальморт не успел. Юхан от души врезал в челюсть квихельму. Рот наполнился металлической кровью. С радостью осознав, что глаза друга наполнены злостью, а не слезами, Киф с облегчением выдохнул. Отвечать на удар Гальморт не собирался, а вот Энира решила утихомирить друга.
Выскочив перед Кифом, как Кардаш из табакерки, она звонко зарядила Фалемоту бодрящую пощечину и, с силой оттолкнув, грозно прикрикнула:
– А ну угомонись немедленно и вытри сопли! Хочешь оставаться – оставайся! Тебя никто не тащит за собой. Хочешь любить и быть любимым? Прекрасно! Я за тебя только порадуюсь.
Амплитудно развернувшись, так что длинные волосы вспорхнули воздушным вальсом, Энира резво пошла прочь. С жалостью глянув на растерявшегося друга, Киф последовал за лирой.
Она нашла правильные слова, чтобы Юхан не просто безропотно покинул вместе с ними крастр, а чтобы при этом еще и вину свою почувствовал. Лира Бэр умела это делать так, как никто. И действительно, спустя час, когда Энира попрощалась с несколькими монахинями, которые снабдили ее провизией, и они с Кифом уже выходили из крастра, их нагнал Юхан.
Вид у него был точно у побитой собаки.
– Юхан, правда, если хочешь, оставайся, – великодушно предложила Энира, хотя Киф знал наверняка, что лира в душе сейчас ликует.
– Вы ж пропадете без меня, – чересчур серьезно произнес Фалемот, после чего, кривовато осклабившись, добавил: – К тому же, не пройдет и седмицы, как меня сожгут на святом огне за домогания к монахине.
Энира и Киф рассмеялись. Гальморт еле сдержался, чтобы не сказать, что скорее Юлифа начнет домогаться до Юхана, чем он до нее. Хотя лир был крайне рад, что Фалемот маленькими шажками пытается вернуться в свое прежнее «невлюбленное» состояние.
Глава 2.
Союз лжи
О. Ардал
Вурадех
3038г.
В час великой беды, заключаются невозможные союзы, и самый заклятый враг вдруг становится другом.
В огромном стеклянном зале, расположенного на утесе острова Ардал, собрались все магические сливки Эвы. Гремящее за прозрачными стенами море Геллы, и плывущие над головой хмурые облака, никак не могли привлечь внимание Дамаска. По правую руку от него, сидел темнокожий Бирм, а по левую, неизвестный седобородый мужчина в мехах. Перед ними стоял длинный стол из белой кости, очевидно, какого-то очень крупного животного. Это произведение искусства обтирали локтями своих разномастных костюмов восемьдесят человек и пятеро нелюдей. Что их объединяло? Возраст, нация, религия, язык – у всех этот набор отличался друг от друга. Кроме одного – глаза. Все собравшиеся в этом зале имели