– Шлюха! – перекосившись, сказал, словно выплюнул гран Савож.
– О да, – саркастично протянула Риккарда, ничуть не обидевшись.
Сколько раз она уже слышала это оскорбление от отвергнутых мужчин – не счесть, так что оно ее больше смешило, чем расстраивало. К тому же, о себе Рикка всё знала, так что подобные мужские визги ее не трогали.
– Ты пожалеешь о своих словах…. Берегись, Рикка!
Окинув фигуру девушки обжигающим взглядом, Савож оттолкнулся от столешницы и направился к выходу.
– Тогда, боюсь, моему отцу придется передать вам горячий привет, гран. Конечно же, через господина Ветра.
Схватившись за ручку двери, Жан резко обернулся. Его глаза горели, а на челюсти ходуном ходили желваки. Однако, в Керибюсе все, даже самые богатые люди султаната, знали кто такой Атонах и Ветер, поэтому Савож молча вышел из таверны, напоследок хлопнув дверью так, что штукатурка посыпалась.
Довольная собой и упоительным чувством безнаказанности, Рикка с кошачьей грацией блаженно потянулась.
– Когда-нибудь ты напорешься на того, кто не побоится имени Атонаха, – раздался со стороны лестницы, ведущей к спальным номерам, женский голос.
Риккарда повернула голову и увидела свою мать. Высокая женщина с такими же рыжими волосами, красиво впитавшими в себя серебро прожитых лет, сошла с последней ступеньки и направилась к дочери. Роза была прекрасна даже в свои года. Риккарда унаследовала от нее лишь огненный цвет волос и соблазнительную мягкость тела, черты лица же подарил ей отец. Внешне Роза была более одарена природой, но ее красота меркла, стоило появиться дочери. Что-то магнетическое было в Риккарде, что-то, что сводило многих мужчин с ума. Посетителей с каждым днем становилось всё больше, чем Роза была довольна, но вот за дочь становилось уже страшно. Ее не смущало поведение Рикки (сама такой была), а вот количество, знатность и влияние мужчин заставляли беспокоиться. Однажды дочь могла нарваться на кого-то, кто также опасен, как Атонах. Роза умела вовремя прикусить свой язык, поэтому и дожила до сегодняшнего дня. Риккарда другая, у нее отсутствовало чувство самосохранения напрочь. И если бы не защитное крыло Атонаха, скорее всего, до своих двадцати лет, она бы не дожила.
– Тогда я, наконец-таки, хоть в кого-нибудь влюблюсь, – хмыкнула Риккарда, доставая стакан с полки и наливая в него свежего молока, после того как сделала глоток, продолжила: – Тебе-то сразу повезло. Такого как папу сложно найти.
Роза засмеялась, аж слезы из глаз брызнули. Она не будет говорить дочери, что всё отдала, лишь бы никогда не знать Атонаха. Полжизни хозяйка «Дикой Розы» прожила в страхе перед этим жестоким мужчиной. Кто же знал, что он каждый раз будет превращаться в плюшевого медвежонка, стоит дочери назвать его «папочка». Будучи смышленым ребенком, Риккарда с самого детства пользовалась этим.
– Ты десять раз на день