Последние в голландском отеле. Дон Нигро

к обеду, сидят за столами со столовыми приборами и фужерами. Отцы и матери, дети… все сидят, выпрямив спины, с полотенцами, скрывающими лица.

      ГАРРИ КАСТ. Если честно, некоторым из этих людей нужно всегда ходить с полотенцем на голове.

      ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. С тех пор, как я приехала сюда, мне снятся такие странные сны. А тебе что снилось?

      ГАРРИ КАСТ. Мне никогда ничего не снится.

      ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Всем что-то снится, Гарри.

      ГАРРИ КАСТ. Только не мне. В детстве безответственная служанка положила мне в овсянку крысиного яда, и в результате я практически не различаю запахов и не вижу сны.

      ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Это чушь. Ты всю жизнь говоришь чушь.

      ГАРРИ КАСТ. Знаешь, учитывая, с кем мы, по большей части общаемся, разве у меня есть выбор?

      ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Ты знаешь, что они снесли старый летний домик?

      ГАРРИ КАСТ. Что снесли?

      ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Летний домик. В котором мы встречались.

      ГАРРИ КАСТ. Да ладно тебе.

      ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Я гуляла по поместью, куда не приезжала какое-то время, услышала дуэт, поющий о девушке из «Искателей жемчуга», ты его знаешь, и внезапно на меня нахлынула ностальгия, словно дьявол прошел по моей могиле. Я ощутила непреодолимое желание вновь взглянуть на старый летний домик, и только когда пришла к нему, обнаружила, что его нет. Огляделась и вдруг осознала, что стою на том самом месте, где он был раньше. Ничего от него не осталось, кроме нескольких сломанных деревянных столбов. Стыдно сказать, но я заплакала.