Весной она покинет этот дом.
– Ты такая умница в последние дни, Эжени.
Бабушка лежит в постели, умостив голову на подушке. Внучка поправляет одеяла, укрывшие хрупкое старческое тело.
– Надеюсь, вам это по нраву, ведь папенька теперь не сердится из-за меня.
– Ты все время в задумчивости. Неужто встретила молодого человека?
– К счастью, на размышления меня наводят вовсе не молодые люди. Выпьете отвар перед сном?
– Нет, милая. Присядь-ка сюда.
Эжени опускается на краешек кровати. Бабушка берет ее руку в свои. Свет масляной лампы играет с тенями, вырисовывая их силуэты и выхватывая из темноты предметы мебели в спальне.
– Я же вижу – тебя что-то беспокоит. Можешь мне довериться.
– Ничто меня не беспокоит. Наоборот, все хорошо.
Эжени улыбается бабушке. Она уже несколько дней раздумывает о том, не открыть ли ей свой секрет. Бабушка уж точно выслушает до конца и не назовет сумасшедшей. Искушение слишком сильно – Эжени отчаянно хочется излить душу, рассказать кому-нибудь о том, что она видела и чувствовала до сих пор, поделиться своим смятением и радостью. Тогда бремя тайны будет не таким тяжелым. Но она не может решиться. Риск слишком велик – вдруг мать случайно пройдет по коридору в момент ее признаний и что-то услышит, или бабушка попросит почитать «Трактат о духах» и по рассеянности забудет его в гостиной у всех на виду. Эжени не доверяет этим стенам. Она непременно расскажет обо всем бабушке, но потом, когда переедет из отцовской квартиры в другое место.
В спальне распространяется запах парфюмерной воды. Эжени, сидящая рядом с пожилой женщиной, узнаёт этот древесный аромат с нотками смоковницы, тот самый, что помнит с детства. Смоковницей пахла дедушкина рубашка, когда он подхватывал маленькую Эжени на руки. Дыхание девушки замедляется. Знакомая усталость мало-помалу сковывает члены. С каждом выдохом из нее испаряется энергия. Эжени опускает веки, слабея под навалившейся тяжестью, затем открывает глаза – он здесь, стоит напротив, спиной к закрытой двери. Она видит его так же отчетливо, как бабушку, которая в это время с удивлением смотрит на внучку. Эжени узнаёт светлые волосы, зачесанные назад, глубокие морщины на щеках и на лбу, белоснежные усы – он имел привычку подкручивать их кончики двумя пальцами, большим и указательным, – щегольский шейный платок, серо-голубой кашемировый жилет, идеально подобранный к узорчатым панталонам, облегающим длинные худые ноги, неизменный бордовый редингот… Дедушка неподвижен.
– Эжени!
Она не слышит бабушкин оклик – в голове звучит голос деда:
«Медальон не украден. Он в комоде, под самым нижним ящиком, справа. Скажи ей».
Эжени,