– Булка, ты чего? – присела я рядом с котом и протянула к нему руки. Но Булка ужом выскользнул из моих ладоней и выскочил из комнаты. И что это было? Как понимать? Я тронула приставленный к стене инструмент за гриф и, повернув к себе «лицом», обнаружила лопнувшую струну. Надо же…
– Анна?
В дверном проеме показался Рауль. Он сощурился со сна, разглядывая меня, и поежился так, словно замерз.
– Ты почему не спишь? – спросил он.
– Меня разбудил Булка. Похоже, мы забыли его в кабинете, и он немного набедокурил…
Я продемонстрировала гитару с порванной струной.
– Ничего страшного. Заменю, – сказал муж, мельком оглядев инструмент и вернув его на место. – Пойдем в кровать? Тут как-то холодно. И пахнет странно, – добавил он, втянув ноздрями воздух.
Я только сейчас обратила внимание на то, что в кабинете и правда витает незнакомый запах: цветочно-пряный, который мог бы показаться в зависимости от обстоятельств то приятным, то слишком навязчивым.
– Пойдем, – потянул меня легонько за руку Рауль. – Завтра вставать рано. Первый день съемок.
Выходя из кабинета, я повернулась, чтобы выключить свет, и вдруг увидела отразившийся в черном окне силуэт, будто кто-то стоял в коридоре и наблюдал за нами. Женский или мужской – не смогла бы сказать. Я тихонько охнула.
– Что? – всполошился Рауль, оглянувшись тоже, как и я, на окно. Но на этот раз никто в нем не отразился.
– Ничего, – отговорилась я. – Пошли спать.
III
Место, которое я облюбовала, мне показалось отличным по всем параметрам. Под низкорослой сосной с широкой кроной я обнаружила огромный плоский валун и забралась на него с ногами. Отсюда открывался прекрасный вид на пляж: можно было видеть все, что происходило внизу, но при этом оставаться в уединении. Я могла бы спуститься ко всем, но решила задержаться тут, словно желая отдать дань святому для меня месту. Этот маленький пляж, затерявшийся меж двух скал, о котором не знают туристы, стал отправной точкой моей новой жизни.
Солнце в столь ранний час еще неторопливо поднималось из прохладной перины моря, а внизу уже вовсю кипела жизнь: выбирались ракурсы, проводились какие-то расчеты, устанавливалась аппаратура, разматывались шнуры, обсуждались последние детали. По белому и мелкому, словно мука, песку змеились клубки проводов. Громоздкие колонки, камеры и осветительные приборы напоминали десант завоевателей, вторгшихся в безмятежный мир и нарушивших его спокойствие и гармонию. Глядя, как этот дикий рай, в который год назад впервые привез меня Рауль, оборудуют под съемочную площадку, я испытала грусть. Так бывает, когда личное сокровище вдруг превращается в общее достояние, с которого чужие руки варварски стирают следы твоих трепетных касаний.
Сценарий