И рай сиял. Под ветром гнулся лес…
Флора и Фауна
(начало большой поэмы)
Удел величья всюду одинаков!
Раз оторвав свой зад от канапе,
Чудесный гей (его все звали Яков…)
Понёс рюкзак тяжёлый на горбе…
И группа отмороженных маньяков
Убила гея на лесной тропе.
Росла трава. Цветочки расцветали.
На грунт легла хрустальная роса.
В бескрайние космические дали
Уставились стеклянные глаза…
Но начиналось всё не так, однако,
Карл, коротышка, хлыщ пролез наверх
Умея лишь дрочить и спать, собака,
Летал и плавал и гнусил, как стерх.
Прошли года. Он думал, что бессмертен
Но сгнил с бейсбольной битою в руках
И в изголовье его гроба черти
Плясали буйно в красных сапогах.
…
Ужель… Кругом была война, однако
Вселенский разум был так одинок,
И депутат из мусорного бака
Карабкался, зажавши кейс меж ног.
Попы гитаной гнулись у киота,
Но почем у-то в рот набрал хорал,
И гнойный кремль на фоне небосвода,
Чадя истошно, нудно догорал.
Стреляли в тех, кто вдаль стремился рьяно,
И их детей уже глодал шакал.
И капитан «Сухого» Полуянов
Ракетой чартер хуев подрывал.
На горах Шнур и Гребень пели звонко
Стояли гордо сотни чёрных рей.
И в мрачный Стикс кипящая зелёнка
Влачила трупы мёртвых сволочей…
Ужели то была моя отчизна,
Ещё вчера была ведь тишь и благодать,
Где пир стоял, там промышляла тризна,
И где была праматерь, выла блядь.
Ещё вчера так тихи были дали
Такое Солнце! Так обилен день!
И «Бентлии» беззвучно проплывали
Между пустых потёмкинских древень…
Царь жополизов, …сосов слон
Но микро-слон,
Не влезть ему
На трон!
Преддверие Волшебной Цусимы
Наш Николашка, чуть живой,
Смывает грим,
Ёппонский горододовой
Бежит за ним!
Чудо Попрания Булкохрустов
Мы – дети страшных перемен
Должны в своих аулах
Вонзить красногвардейский член
Меж белопанских булок..
Заповедь Шевченка
Чтобы белым грустно
Было – одиноко,
И меж булок с хрустом
Член вошёл глубоко!
Поручик
А В Питере белые святки
И прочая белать мать
Поручик! Снимите перчатки!
Готовы у нас отсосать?
Поручик