На третье утро корабль миновал хрустальную завесу – это было чудесное зрелище, и я, широко раскрыв глаза, наблюдала за тем, как он проникает сквозь мерцающий заслон. Такова была первая магия, которую я увидела наяву.
Корабль причалил к берегу, и мы сошли на пристань.
С того момента берёт отсчёт моя жизнь, о которой я точно могу сказать, что я – это я.
Изящная башня с широким основанием к верхушке становилась тонкой, как проткнувшая небо игла.
Академия.
Круг магов.
Место обучения чародеев – и их тюрьма.
Много веков назад люди Аустрайха решили, что способные видеть сквозь Завесу опасны для мира живых.
Когда-то подобных мне почитали, и каждая мать мечтала, чтобы её дочь или сын обнаружили в себе Дар. Так много находилось желающих попасть под покровительство Круга, что неспособные к чародейству стали изобретать способы пробудить его.
Молодые девчонки, ещё не превратившиеся в женщин, пробовали на себе эликсиры и порошки, которые должны были привить им магию – но вместо этого лишь уродовали тела, превращая их в ни на что не похожие потусторонние существа.
Сами родители давали детям загадочные жидкости, купленные у «самых настоящих чародеев», чтобы вместо зовущего Дара обнаружить лишь красные зрачки.
Но порой им удавалось добиться того, что они искали. Многие дети обрели дар тогда. И магов стало много – так много, что обучение их из ритуала превратилось в простую формальность.
Случалось, что брали в Академию и тех, кто вовсе не владеет волшебством – тех, кто просто хотел носить на груди заветный статусный медальон.
Среди сотен новоявленных магов нашлись, конечно, и те, кто использовал магию во зло. Их было тем больше, чем больше людей приходило в Академию не для того, чтобы постигать мастерство, а для того, чтобы обрести власть.
В конце концов люди, само собой, стали бояться магии – наверное, иначе быть не могло. И вот тогда появились они – Орден Луны.
Изначально костяк ордена составили двенадцать чародеев, лишившихся магии навсегда. Но им оказалось нетрудно увлечь за собой остальных. Слово «магия» стремительно приравнивалось к слову «зло». И вот теперь, спустя пятьдесят лет, маги не только потеряли уважение и любовь. Теперь каждого, кто обнаруживал в себе дар, приводили сюда и запирали под замок.
Так рассказала мне Иона – светловолосая девочка, на два года старше меня, с которой нам предстояло теперь спать на соседних кроватях. И я поверила ей. Мне было одиннадцать лет, и я, в сущности, была ещё довольно глупа.
В Академии я обрела двух подруг – по крайней мере, так мне казалось тогда.
Иона – светлая, как солнечный лучик, нежная, как весенний ветерок.
Дая – яркая, как пламя костра, танцующее в ночи, и такая же колючая, даже со мной.
Нам было четырнадцать, когда