– Когда ты выйдешь отсюда, то куда планируешь пойти? – спросил Таг как-то за ужином, пожирая еду глазами. В него могло влезть почти столько же, сколько в меня, и я не сомневался, что повара Монтлейка считали дни до нашего ухода.
Я не хотел обсуждать это с Тагом или с кем-либо другим и сосредоточил взгляд на окне левее его головы, давая понять, что разговор окончен. Но он не отступал:
– Тебе уже восемнадцать. Ты вычеркнут из системы опеки. Так куда ты теперь пойдешь, Мо?
Не знаю, с чего он взял, что может называть меня Мо. Я определенно не давал своего согласия. Но с ним всегда так: он умел просачиваться сквозь мою броню.
Я на секунду перевел взгляд на Тага, а затем пожал плечами, словно это мелочи.
Я провел здесь долгие месяцы. Рождество, Новый год, февраль. Три месяца в психбольнице. И мне хотелось остаться.
– Поехали со мной, – предложил Таг, бросая салфетку на стол и отодвигая поднос.
Я изумленно отпрянул. Я помнил, как он рыдал и его крики эхом разносились по коридору, когда его привезли в психиатрическое отделение. Он прибыл почти через месяц после меня. Я лежал в кровати и слушал, как санитары пытались его утихомирить. В то время я не осознавал, что это был Таг. Озарение пришло позже, когда он рассказал, что привело его в Монтлейк. Я вспомнил, как он накинулся на меня с кулаками на терапии – в его глазах пылала ярость, разум помутился от боли. Таг прервал мои мысли:
– У моей семьи много денег. В общем-то, кроме них у нас ничего и нет. Но мы буквально купаемся в деньгах. А у тебя за душой – ни гроша.
Я напряженно ждал продолжения. Это, конечно, правда. Таг единственный друг, который у меня когда-либо был, – единственный настоящий друг, помимо Джорджии. Но я ничего от него не хотел. Ни хорошего, ни плохого – а у него было навалом и того, и другого.
– Мне нужен кто-то, кто проследит, чтобы я не убил себя. Кто-то достаточно крупный, чтобы сдержать меня, если я решу нажраться. Я найму тебя, чтобы ты проводил со мной каждую минуту каждого дня, пока я не разберусь, как отказаться от депрессантов и не перерезать себе при этом вены.
Я недоуменно наклонил голову вбок:
– Ты хочешь, чтобы я сдерживал тебя?
Таг рассмеялся.
– Да. Бей меня по лицу, толкай на землю, выбивай из меня все дерьмо. Главное, проследи, чтобы я оставался трезвым и живым.
Я на секунду задумался, по силам ли мне эта задача. Бить Тага, толкать его на землю. Сдерживать его, пока не пройдет жажда выпить или умереть. Я был крупным. Сильным. Но и Таг не был задохликом. Удивительно, но мысль о том, чтобы врезать ему, уже не казалась такой привлекательной. Должно быть, мои сомнения отразились на лице, поскольку Таг снова принялся меня убеждать:
– Тебе нужен кто-то, кто верит тебе. Вот он я. Тебе наверняка надоело, что люди постоянно считают тебя психом. Я не считаю. Тебе нужно куда-то пойти, а мне нужно, чтобы кто-то пошел со мной. Это неплохая