Парень про себя почему-то порадовался, что мужик на скамейке его не заметил. Всё-таки целоваться при посторонних… ну…
Игорь грустно улыбнулся про себя, услышав мысли детей, и посоветовал дождю утихомириться. Нет, что ты, друг, я, конечно, тебе не приказываю, но просто давай по дружбе, а? Первый поцелуй под дождём – романтично, но они промокнут сейчас, простынут, ну куда им в каникулы ещё болеть? Да и мне слышнее будет.
Дождевая туча пожала напоследок плечами и, пообещав всё припомнить Игорю и в следующий раз устроить персональное солнечное затмение, отползла к краю горизонта.
По парку летел аромат цветущей липы, особенно ясный и ласковый после дождя. Небо прояснилось, выглянуло из-за тучи закатное солнце, моментально раскрасив капли на листьях и лужи в самые разнообразные оттенки красного цвета.
Игорь смотрел на сцену и считал про себя такты. Сердце его билось в размере и темпе Второй симфонии Рахманинова, и он ждал, забывая дышать, когда же вступит кларнет. Нежный, как луч солнца, падающий на щёку перед самым пробуждением. Хриплый, как голос Ольги. Тонкий, как прорастающий под дождём стебель тысячелистника. И всепобеждающий, как цветущая расколотая липа.
…Ольга встала, поднесла инструмент к губам. Вдохнула. Выдохнула. Перед тем как вступить, она посмотрела на Игоря со сцены и улыбнулась.
Неслышимый, но непобедимый, как само лето, голос кларнета плыл над парком, и над трамвайным кольцом, где сонные кондукторы переговаривались и курили у омытых дождём красных вагонов; и над застоявшейся водой пруда, где утки, попрятавшиеся от дождя под ограду, выплывали на солнышко; и над шоссе, по которому день и ночь ехали на юг и на север машины, не останавливаясь ни на минуту, потому что не сиделось им на месте; и над кошкой Пенелопой, которая жила теперь у Игоревой соседки и ждала своего хозяина, заходившего её навещать только изредка. Пенелопа катала по полу клубок ниток с недовязанным носком и жмурилась от солнца и от чего-то хорошего, вдруг родившегося внутри её кошачьего сердца.
Зеленоглазый доктор, куривший в открытое окно ординаторской, стряхнул пепел с сигареты и поправил заклеенные изолентой очки.
– Хорошо она играет, – сказал он себе под нос. – Но я бы всё-таки не делал этого crescendo в конце.
3. Бессонница в летнюю ночь
…Лучи летнего солнца косой линейкой перечёркивали тетрадные строчки стеллажей, уставленных целыми книгами самых разных букв.
Часы на башне у гостиницы пробили шесть; звук разносился во все стороны, плыл над городом и рекой, влетал в открытую форточку библиотечного окна, как звонок, возвещавший перемену и конец уроков. Или как первый звонок в театре, сообщавший о скором начале спектакля. Или как колокол судьбы, напоминавший Золушке, что её сказке осталось длиться всего шесть часов. Или как колокольчик, который звенит соль-диезом в чьих-то рыжих волосах. Всё зависит от точки зрения. Или точки слушания?..
Ян поднял глаза от книги и глубокомысленно почесал