Ложусь в постель, но засыпаю только после того, как под нашими окнами останавливается экипаж. Это вернулся папа. На сердце сразу приходит покой.
Под утро вижу сон. Проснувшись, сижу на кровати. Сон такой, что не могу прийти в себя. Его можно рассказать только папе. Быстро принимаюсь за одевание.
– Наша соня начала просыпаться с курами. Что случилось? – удивляется няня. – И куда ты бежишь, не помолившись Богу?
– Сейчас вернусь, – кричу я и вырываюсь из её старых рук.
Тихонько царапаюсь в папину дверь, она открывается.
– Папочка, можно?
Не поднимая головы, он молча протягивает мне свободную руку. Подбегаю к нему, сажусь на колени и целую его в губы, в глаза, в лоб. Ах, как я люблю тебя, папа!
Расцеловав меня, он внимательно смотрит в мои глаза:
– Что-то случилось?
– Да.
– Говори, я слушаю.
Прижимаюсь головой к его груди и начинаю:
– Мне приснился сейчас необыкновенный сон. Помнишь, ты нам рассказывал о катакомбах, в которых скрывались первые христиане?
– Помню.
– Так вот, мне снится, будто я нахожусь в них. Иду одна, никого нет, полутьма, и мне страшно. Вхожу в большой зал и вижу на тёмной стене, в круге яркого голубоватого сияния, лицо Христа. Я думаю, что это картина, и подхожу поближе, чтобы рассмотреть, но останавливаюсь, пораженная, потому что это не картина, а лицо живого Господа. Мне делается очень страшно, только страх быстро проходит, и вместо него – такая радость, что мне хочется позвать тебя, маму, всех наших, чтобы все радовались, но я быстро забываю про вас и все смотрю и смотрю на Господа… Не могу рассказать, какой Он, лицо Его было таким светлым, что я с трудом смотрела, хорошо видны были только Его глаза, синие, синие, но не такие, как васильки, или небо, и не как море. По-особенному синие, и такие добрые, и печальные, что мне захотелось плакать. Вдруг Господь сказал: «Проси у Меня, чего хочешь». Я упала на колени и попросила: «Господи, сделай так, чтобы папа с мамой никогда не ссорились».
Руки отца, крепко обнимавшие меня, дрогнули.
– Господь ничего не ответил, только продолжал смотреть на меня Своими необыкновенными печальными глазами. Потом лицо Его стало таять, как облако, а я проснулась и скорее побежала к тебе.
Отец молчит; я чувствую, что он волнуется. Он целует меня в макушку, спускает с колен и, не говоря ни слова, выходит из кабинета. Я бегу за ним, но он идёт на половину матери.
Прижимаюсь в коридоре к стене и со страхом жду, что теперь будет. Тихо… Потом вижу, что горничная несёт в мамин будуар её любимый кофейный сервиз на две персоны. Это значит, что папа будет пить кофе у мамы. Помирились! Господи, слава Тебе!.. После этого случая ссоры между родителями возникали реже и быстро кончались примирением.
Тёма