– У нас ведь в этом году не только Виктор пострадал… Трое человек за лето в лесу сгинуло.
– Как? – изумился я.
– Ушли и не вернулись… Бабушка с внуком, да мужчина твоих примерно лет… А скотины сколько потерялось? За всю жизнь такой беды не помню.
– Искали пропавших?
– Конечно… И с района приезжали. И вертолет над лесом летал. Но все без толку… Проклятие это, проклятие… За то, что прах потревожили.
Дед Захар досадливо хмыкнул в бороду, потом, приосанившись на стуле, важно изрек:
– Послушал ее? А теперь меня послушай… Я ведь тоже не вчера родился. У меня на этот счет своя версия имеется.
– Какая?
– А вот какая… – дед Захар доверительно наклонился ко мне. – Весной Петька Коротышев с городу приезжал, на ток ходил. Он сам мне рассказывал… Зорю отохотился, убил глухаря. Обратно к дому стал выходить, смотрит – медведь стоит на просеке. Черный, здоровый… Стоит себе, лапой коренья из земли копает. А Петька возьми и пальни в него. Тот как заорет! И бежать… Потом, слышал, будто летом грибники останки возле болота нашли.
Дед Захар помешал ложкой остывший чай, и продолжил:
– Но я так думаю, это другой был медведь, не Петькин… Тот, видно, отлежался где-то, да злобу на людей затаил. И то, что скотина летом пропадала, и грибники – это все его проделки.
Я озадаченно посмотрел на деда. Его рассудительное спокойствие удивляло.
– Так чего же вы молчите?! Давно уже надо было…
– Что?
– Ну, не знаю… – я задумался. – Охотников собрать, облаву устроить.
Дед Захар усмехнулся.
– Какую облаву? В тайге!..
Я и сам понял, что сказал не то. А старик, между тем, продолжал:
– Охотники-то настоящие у нас давно перевелись. На весь поселок один Витька остался. Да и то вон, где теперь…
– В район могли сообщить.
– В район? – дед недовольно шевельнул косматыми бровями. – А что я скажу? Что Петька Коротышев весной сбраконьерил? Заложу, выходит, человека?.. Нет, не по мне это. Да и кто всерьез поверит, что это тот самый медведь? Где доказательства?
– И что теперь?
– А хрен его знает, – ругнулся дед.
Все эти внезапно открывшиеся подробности необычайно взволновали меня. Хотя, казалось бы, мне-то какая разница? Завтра уеду – и хоть трава не расти… Но что-то мешало просто так отмахнуться. Какая-то непонятная тревога поселилась в душе.
Хозяйка отправилась на кухню мыть посуду, а мы с дедом все сидели за столом.
– Говорят, если зверь крови человеческой раз попробовал, потом ему уже не остановиться, – припомнил я не то где-то слышанное, не то прочитанное.
– Да… – согласился дед Захар. – Людоедом становится.
– Значит, следующая жертва неизбежна?
– Выходит, что так…
Повисла гнетущая тишина. Оперевшись щекой о ладонь, я рассматривал, лежащий на столе амулет. Дед Захар задумчиво чертил