– Еще день, – объявил он, наконец, – Чтобы наверняка. Кто знает, как далеко протираются земли этого города. Встанем на ночлег. Отоспимся, а на утро решим, что делать.
– День так день, – согласился Леха, принимаясь яростно прорубать дорогу, – на сегодня план ясен.
Излучина реки сильно забирал вправо, словно поворачивая назад к побережью. Постепенно ландшафт стал меняться. Холмы почти сошли на нет, повсюду стали появляться заболоченные участки. Лес стал еще более влажным. Финикийцы медленно двигались дальше, перебираясь с одного лесистого холма, окруженного болотами, на другой. Живности здесь было множество. То и дело из под ног разбегались пушистые зверьки, а с деревьев срывались потревоженные птицы, каждый раз заставляя индейцев в страхе замирать. По их лицам явно читалось недовольство поведением своих спасителей, которые шли по джунглям, поднимая столько шума. Несколько раз с хрюканьем бросались наутек пестро раскрашенные свиньи. Ларин и Чайка с сожалением провожали голодным взглядом их упитанные тушки. Однако, все попытки поохотиться на это бегающее под ногами мясо, пока ни к чему ни привели. Лучники едва успевали натянуть тетиву, как зверь уже пропадал в высокой траве.
– На высоте было лучше, – проворчал Леха, когда они перебиралась через очередное болото, – а тут, небось, можно малярию какую подцепить. Или анаконду встретить.
– Ничего, – увещевал его Федор, поглядывая на своих спутников, чьи ноги утопали во влажной почве, – это временные трудности. Река заворачивает. Вон, видишь там на горизонте, опять холмы появляются, а за ними горы. Наверняка оттуда она и течет. К вечеру должно опять стать посуше.
– Скорей бы, – пробормотал Леха, хватаясь за корягу и с трудом выдирая ногу из черной жижи, – не могу дождаться.
Вскоре река почти растворилась в десятке мелких озер, которые мелькали на болотной глади. За весь день они не встретили никого, а ближе к вечеру, когда солнце начало опускаться за показавшиеся на горизонте горы, неожиданно наткнулись на следы деятельности человеческих рук. Выходя из-под полога очередного островка леса, карфагеняне вдруг увидели перед собой не очередное болото, а старательно возделанную плантацию, на которой, стебель к стеблю, росло явно культурное растение, отдаленно напоминавшее им нечто знакомое. Федор остановился в нерешительности на краю этой плантации, простиравшейся вперед метров на двести, и осмотрелся. Никакого жилья вблизи не было, лишь в нескольких километрах, на одном из холмов, что вновь стали появляться среди равнины, виднелось несколько утлых хижин.
Пока его друг занимался рекогносцировкой на местности, Ларин сделал несколько шагов вперед, наклонился и оторвал один из початков от толстого стебля. Развернул листья и просиял, увидев недозрелые желтые зерна.
– Старшой, – воскликнул он, – так это же кукуруза! Живем!
Федор, приглядевшись, действительно узнал кукурузу, знакомую только по прошлой жизни. Оторвав вслед за своим другом початок,