Тем не менее, поскольку предоставление государственной гарантии не означает, что займополучателем становится государство, включение займов и кредитов, по которым возникают долговые обязательства РФ как заемщика или гаранта погашения займов (кредитов) другими заемщиками в состав государственных заимствований с точки зрения устоявшейся правовой терминологии представляется ошибочным. В том же БК РФ, в статье 115, государственной гарантией признается способ обеспечения гражданско-правовых обязательств, в силу которого Российская Федерация – гарант дает письменное обязательство отвечать за исполнение лицом, которому дается государственная гарантия, обязательства перед третьими лицами полностью или частично. Гарант по государственной гарантии несет субсидиарную ответственность дополнительно к ответственности должника по гарантированному им обязательству, за исключением гарантии по обязательствам, составляющим государственный внешний долг РФ, когда может предусматриваться солидарная ответственность гаранта.
Государственная гарантия как способ обеспечения исполнения гражданско-правовых обязательств в гражданском законодательстве не упоминается, что само по себе является пробелом и требует соотнесения, введенного в бюджетное законодательство понятие «государственная гарантия» с гражданско-правовыми терминами «банковская гарантия» и «поручительство».
От банковской гарантии государственная гарантия отличается тем, что имеет, в отличие от первой, акцессорный характер. От поручительства – отсутствием договорных отношений между гарантом и кредитором, а также тем, что гарант по государственной гарантии, по общему правилу, в отличие от поручителя несет субсидиарную, а не солидарную ответственность по долгам принципала. В науке, государственную гарантию рассматривают, как правило, близкой к договору поручительства. Л.А. Новоселова называет государственные гарантии особым видом поручительства15. В. Кокорев пишет, что «государственная гарантия по своей гражданско-правовой природе является поручительством, но никак не гарантией»16.
Дополнительного внимания требует вопрос о соотношении непосредственно государственной гарантии (ст. 115 БК РФ) и договора о предоставлении государственной гарантии (ст. 97 БК РФ), поднятый в статье М.В. Елизарова17. На наш взгляд, категорические выводы автора об их разделении и отнесении договора о предоставлении государственной гарантии к самостоятельному обязательству предварительного характера, сделанные на фоне смешения понятий государственной гарантии и договора поручительства, является ошибочным.