– Да неужто я для своего бывшего командира не расстараюсь? – ответно ухмыльнулся тот.
Веселая застольная болтовня разом смолкла, спутники Литисая насторожили уши.
Улыбка исчезла с лица дарнигара. Он с недоумением вгляделся в хозяина постоялого двора. Резкие черты, шрам на лбу… знакомое лицо, определенно знакомое, но…
А хозяин подошел к столу и спокойно объяснил:
– Тогда-то я иначе прозывался: Шипастый из Отребья. Это позже я короля Нуртора из боя вынес, раненного… Он мне за это дозволил основать Семейство.
На дарнигара словно котел с кипятком перевернули. Шипастый из Отребья!
Да помнит он, Литисай, конечно же, помнит! Свой позор разве забудешь?
Вот сейчас Кринаш расскажет, как ему – уже десятнику тогда! – королевский советник денег дал: мол, племянника с его десятком посылают на первое боевое задание, так ты уж сходи с ним – вроде няньки, чтоб юнец глупостей не наделал…
И это при Румре, при наемниках, которые завтра по всему Шевистуру будут повторять каждое словечко!
Пока Литисай пытался сообразить, как ему выбраться из ловушки, негодяйка Румра приветливо подняла кружку в сторону Кринаша и громогласно вопросила:
– Так ты был наемником, хозяин? Да еще и служил под началом нашего дарнигара? Присядь к нам, хлебни винца да расскажи!
Хозяин охотно уселся за стол.
– Ясно-понятно, расскажу, чего ж не рассказать? Я, правда, недолго в десятке был, но на жаркое дело меня командир сводить успел…
Литисай уставился в свою кружку, понимая, что перебивать рассказчика уже поздно. И что потолок им всем на голову, увы, не обрушится.
– Велено было нашему десятку, – повествовал хозяин, – снять грайанский сторожевой разъезд. Не то чтобы сложное дело – десяток на десяток… да кто же знал, что на такую подлость напоремся!
Литисай глотнул вина, хотел вмешаться в рассказ, но промолчал.
– Ночь, луна за тучами, – со вкусом продолжал Кринаш. – Едем по тропе, тихо едем, даже птицу не вспугнем, разве что лошадь какая всхрапнет на ходу. И вдруг чуем: тянет в воздухе чем-то сладким, будто цветы ночные распустились или дама духи разлила. Все сильнее запах, все ближе – аж голова кругом идет. Ох, напаскудила нам Серая Старуха! Ясно-понятно: это ж Бродячие Кусты! Я как службу начинал, мальцом почти, такая же погань мой десяток врасплох застала, так из десятка я один выжил, на березе отсиделся. Поясом себя привязал, чтоб не свалиться…
«Ясно-понятно тебе, да? – с горьким отчаянием думал Литисай. – Это тебе сейчас ясно-понятно. А когда на березе сидел, а внизу эта мразь доедала твоих одурманенных товарищей… тогда ты очень умный был? А мне под Найлигримом семнадцать лет было! Семнадцать, понимаешь? О Подгорных Тварях я только в сказках слыхал!»
– Но чем бы там ни пахло, – продолжал Кринаш, – а приказ, ясно-понятно, есть приказ, и наемник его выполнить обязан. Вот только передового дозорного командир назад к отряду отозвал. Сомкнуться нам велел, подтянуться, не спать на ходу. Мечи приказал