– Остальные еще в зоне отдыхают.
– Может, кто-то еще додумался до рецепта «китайца»?
– Нет, – сказал Корнев. – Анализ показал, что нынешняя партия наркотика точь-в-точь совпадает с той, семилетней давности. Словно, близнецы-братья…
– Тише, – Евгений вдруг схватил Корнева за руку. – Смотрите сюда.
То, что увидели оба сыщика, действительно представляло интерес. По двору, стараясь держаться в тени, к дверям дома осторожно пробиралась фигура человека. Вот, на секунду она мелькнула в отблеске фонарного света, и стало ясно, что это —худощавая женщина, одетая в брюки и свитер. На голове у нее была маленькая кепка, не скрывавшая светлых волос. Повозившись с замком, женщина исчезла в дверном проеме. Андрей и Евгений переглянулись.
– Это Наташка Быстрова. Надо сейчас же ее брать, – прошептал Соловьев. – Иначе в темноте потеряем.
Корнев, не отвечая, стал пристально вглядываться во что-то за избушкой. Сначала он решил, что ему показалось, но через мгновенье увидел, как две мужские фигуры, появившиеся из-за стены, стремительно скользнули в дверь, куда перед этим вошла Быстрова. В доме послышался сдавленный женский вскрик, затем все стихло, а спустя короткое время двое мужчин снова появились во дворе, держа в руках длинный сверток, обернутый в простыню. Они быстро свернули за угол дома и исчезли в темноте.
– Немедленно вниз, – скомандовал Корнев.
Однако когда они выскочили на улицу, то услышали только звук удалявшегося автомобиля.
Зверев
Вот уже сколько лет ему снилось одно и то же: великолепный квадратный зал в готическом стиле, а в нем по внешнему кольцу огромного стола сидят в черных мантиях и шапочках с кисточками благообразные люди с умными лицами. Председатель этого блестящего собрания держит в руках украшенную вензелем красную папку и зачитывает текст, затем все встают, аплодируют и устремляют улыбающиеся лица ему навстречу. Он, Зверев, тоже в мантии, степенно идет к председателю и из его рук получает диплом лауреата Нобелевской премии за выдающиеся открытия в области органической химии. А дальше – вспышки фотоаппаратов, телекамеры, нацеленные на него, руки журналистов с диктофонами, тянущиеся к нему, и их вопросы:
– Господин Зверев, как вы сами оцениваете ваши открытия?
– Это переворот в общественном сознании, – непринужденно говорит он. – Теперь возможности нашего разума поистине безграничны. Нет больше пределов человеческой памяти. Мы можем черпать из этой кладовой поистине бесценные сокровища знаний. Отныне человек действительно сравнялся с богом.
Зверев Саша, по прозвищу «Химик», никогда не видел наяву процедуру присуждения Нобелевских премий. Но она почему-то именно так рисовалась ему во сне еще в школьные, а впоследствии и в студенческие годы. Такие сны будоражили его, тешили