Чтоб пышно отмечать с друзьями.
Года идут. И ты – студент
В демократической массовке.
На кайфе делаешь акцент.
ДР – лишь повод для тусовки.
Остепенившись, понял ты,
Что это твой семейный праздник.
Ты можешь претворять мечты
И веселиться, как проказник.
Но обернуться не успел
И подкатили юбилеи…
Для подытоживанья дел
И написанья эпопеи.
И вот средь полукруглых дат,
Предательств, разочарований,
Раз в год сверяешь, чем богат,
Боясь тоски воспоминаний.
Поздравивших всё реже круг —
Иных уж нет, а те далече…
И только старый добрый друг
Тебя припомнит в этот вечер.
Блажен, кто до конца любим
И славен добрыми делами.
За ним неспешно херувим
Придёт и осенит крылами.
А я сквозь звёздные огни
В цепочке перевоплощений
Счастливые умножу дни
Моих бесчисленных рождений…
Аморальный Мединский
Вчера послушал интервью с Мединским —
Да он же за Пирумова горой!
Того, кто крал с размахом сахалинским,
Культура просит… отпустить домой.
Мол, реставрируют совсем неплохо
(И мне идти в отставку ни к чему),
Среди музейщиков ищите лохов,
Эксплуатантов надо бы в тюрьму…
И этот бред, как должное, ведущий,
Юля перед министром, проглотил.
Хотя бы дал для нас строкой бегущей
Ущерб, что казнокрад наворотил.
Но поразило тягостно другое
(Подельника прикрыл и чёрт бы с ним):
Мединский призывал беречь в покое
Всех, кто проклятьем памяти гоним.
«Не надо ничего менять. Нормально.
В истории оставьте всё, как есть,» —
Министр рассуждает аморально.
Лжепамятники – будущему месть.
В истории есть разные страницы —
Большевиков хотя бы знаем прыть.
Их тоже надо помнить. И стыдиться,
Что не успели зло остановить.
Морозов Павлик был душевно тонок.
Но улицу убрали впопыхах.
Отца предавший палачам подонок
Увековечен будет лишь в плевках.
А террориста Войкова оставим.
И область на Урале свердловчан.
Мы Горбачёву памятник поставим
На деньги разорившихся крестьян.
На форуме гайдаровском устроим
Мы «терапии шоковой» разбор.
И даже Ельцину музей откроем,
Чтобы отмыть правления позор.
Мы немцам скажем: «Фюрер – ваше знамя!
Из бронзы монумент ему отлей!»
Историю вы чтите вместе с нами,
Как мы заплесневевший Мавзолей.
Нет края аморальным ухищреньям.
Порок не получает поделом.
Так что мы удивляемся хищеньям?
Исчезла