«Самая большая проблема в жизни для каждого человека – найти себе слушателя. Но это невозможно сделать, так как все остальные люди заняты тем же самым – поиском слушателей для себя, и поэтому у них просто нет времени слушать чужие бредовые идеи»[9] – вспомнилась вычитанная где-то фраза. А хозяину дома для общения явно не хватало свободных ушей.
Шурочка принялась разглядывать общество. Что говорить, собравшуюся публику рассмотреть стоило. Внимание её привлекла женщина, примостившаяся в кресле у окна. Та была удивительно похожа на школьную учительницу по кличке Очковая. Как же её звали? Кажется, Калерия Липовна. Впрочем – всё равно. Встретить школьную учительницу здесь просто нонсенс!
С учительницы девушка переключилась на более пикантную пару. По соседству одна глубоко декольтированная дама картинно отставляла руку с длинной сигаретой в длинном мундштуке, закидывала голову назад – «Ах!», приглашая своего соседа обронить вожделенную слюну в глубокий овраг декольте, что тот и делал с превеликим удовольствием. Причём, оба отдавались своему флирту с нескрываемым самозабвением.
К тому времени Пушкоедова сменил уже новый оратор, ничуть не хуже предыдущего, так что вскоре Шурочке это прискучило. Недаром гостья опасалась пикантного сборища графоманов, где можно наслушаться всякого, кроме игры на инструментах духовности. Не подавая, однако, виду девушка присматривалась к гостям. Публика на этом званом вечере собралась довольно разношёрстная, но что самое удивительное – присутствующие не отличались изысканностью одежд. Скорее всего, собрание можно было назвать производственным, поскольку даже женщины в большинстве своём, не считая Шурочки, её авантажной соседки и ещё двух-трёх представительниц прекрасного пола, были без вечерних туалетов. Это выглядело странно, но, вероятно, отвечало стилю общества, куда привёз её Герман.
Если б не шампанское, то нашей искательнице приключений было бы совсем грустно. Тем более что она полдня перебирала свой не слишком богатый, но оригинально шокирующий гардероб, выбирая платье. После долгих сомнений, терзаний, раздумий было выбрано длинное вечернее платье плотного чёрного муслина с небольшим декольте, но зато с максимальным разрезом di derriere.[10] Во всяком случае, в этом платье Шурочка чувствовала себя избранной среди серенькой толпы приглашённых.
Отправившись погулять по дому – тем более что Германа куда-то увели, а сидеть одной было довольно скучно – она шла походкой записной манекенщицы, толкая тяжёлый черный подол платья своими белыми коленями, словно ослепительный «Титаник», разрезающий чёрную холодную воду форштевнем, сияющий беззаботными огнями и не подозревающий о недалёком крушении.
В других залах народу было немного, всё больше прислуга, да и та клубилась поближе к главной зале, где продолжался вечерний сейшн. Снаружи дом казался миниатюрным замком с шестью – семью залами внутри на каждом этаже. Однако, сейчас Шура шла вереницей пустых комнат, разглядывая статуэтки, картины, гобелены и прочее убранство.
Залы разделялись,