Материалисты всё на случайность сваливают, мол, порох отсырел и прочая мура, более того, о происшествии, оказывается, упоминать не принято. Зачем смущать незрелые умы? А вот ещё один любопытный исторический артефакт.
В сорок первом немец, закусив удила, рвался к столице. Вдруг у танковой дивизии на пути – представляете хотя бы? – вырастают двадцать восемь практически безоружных героев Панфиловцев и останавливают армаду!
– Вы хотите сказать, опять Царица Небесная вмешалась? – поднял бровь Знатнов.
– Сжалилась, – поправил собеседника астроархеолог. – Вы, москвич, разве не знаете об этом?
– Знаю, – кивнул Александр Викторович. – Только у нас чуть-чуть по-другому рассказывают. Говорят, вымолил прощение сам Коба. Да-да, я не оговорился. У него всё же хватило соображения пойти поклониться блаженной Матронушке. Старица тогда жива ещё была и проживала в Донском монастыре. Матронушка велела икону Владимирской трижды вокруг Москвы на самолёте обнести, открыть все храмы и читать неусыпную Псалтирь.
– Значит, недаром Коба в юношестве послушничал, – хмыкнул Константин Константинович. – Если помните, Грузия – тоже православная страна и там такие же монастыри, как у нас. В общем, хотел стать монахом Джугашвили, ан немножко не так получилось.
– Так-таки и монахом? И это тоже, правда?
– А то как же, – воодушевлённо продолжил Быструшкин. – Просто слишком рано деньги ему в лапы попали. А ведь это такая огромная энергетическая сила, с которой надобно уметь управляться, иначе сметёт, проглотит, испепелит…
Любой из нас, если ты человек, обязан знать и представлять, что деньги – сумасшедшая, безжалостная сила, безответственная энергия. Иначе попадёшь в плен, станешь, как многие, молиться Мамоне, Золотому Тельцу то есть.
А двух Богов не бывает. Человек всегда получает только то, что заслуживает. Вот вы, например, сломя голову примчались сюда. Спрашивается: а зачем? От жены скрыться подалее?
При этих словах Знатнов непроизвольно коснулся обручального кольца на правой руке. Даже прикрыл его левой ладонью на несколько секунд. Потом коротко глянул на собеседника.
– В нашей семье с женщинами вечно происходят какие-то приключения, – голос Александра Викторовича прозвучал глуше обычного, как будто он в чём-то оправдывался перед владыкой Аркаима. – Никому ещё, как известно, не удавалась скрыться от судьбы. Моя мама, например, – дочь Серебряного века.
– Интересно, интересно, – оживился Быструшкин.
– Да. Её отец – Максимилиан Волошин.
– Так вы по матушкиной линии «из бывших»?
– Ой, – махнул рукой Знатнов. – Кто сейчас не из бывших? В Москве, куда ни плюнь, либо в дворянина, либо в смерда попадёшь.
– Так много дворян развелось? – улыбнулся Быструшкин.
– Нет. Есть беда и похуже, – Александр Викторович взглянул