– Сложно представить, что это все когда-то работало, – поежилась Вита, сунула руки в карманы и нахохлилась, став похожей на экзотическую птичку. Ярко-малиновая прядь вздыбилась на затылке хохолком, ультракороткая стрижка напоминала оперение. Полы черного плаща Виты при ходьбе разлетались подобно крыльям. При этом она, пытаясь не споткнуться о каменные блоки, арматуру и обломки выцветших вывесок, аккуратно переставляла тонкие и длинные, будто у цапли, ноги, затянутые в малиновые колготки, и своей походкой еще больше вызывала ассоциации с птицей.
– Да, когда-то парк был полон жизни… – задумчиво протянул Роман и с сожалением покосился на вросший в землю остов лодки – остатки одного из аттракционов. Помнится, он очень любил кататься на лодочках и, может, раскачивал, жмурясь от восторга, именно эту.
– Черт! – громко выругалась Вита, потому что ветка поваленного на землю высохшего дерева оставила на ее колготках затяжку. Вита выставила ногу, оттянула пальцами ткань и снова выругалась, увидев, что затяжка увеличилась.
– Теперь только выбросить! – вздохнула она.
Роман не стал говорить, что раньше, в период тотального дефицита, девушки колготки не выбрасывали, а штопали. Он родился в тот год, когда огромная и нерушимая страна раскалывалась на неравнозначные обломки, привычная жизнь летела в тартары, а новая казалась не столько светлой, сколько туманной. И пусть они выбрались из кризисов, привычка чинить порванные колготки осталась у мамы надолго.
– Значит, конец малинового периода? – не удержался Роман от подколки.
Вита метнула на него взгляд и хитро улыбнулась:
– У меня еще шесть пар есть! Я обычно покупаю сразу семь!
О необъяснимой страсти Виты к цветным колготкам Роман уже знал. И все бы ничего, но она каждый раз перекрашивала короткие волосы под цвет. Фиолетовые колготки – фиолетовое «оперение», зеленые – волосы окрашивались в соответствующий оттенок. Слава богу, каждый цвет Вита носила не меньше пары недель, иначе от ежедневной «светомузыки» Роман сошел бы с ума. Его давно подмывало спросить Виту, как она поступает летом, когда из-за жары носить плотные колготки невозможно. Бреется налысо? И хоть каждый раз он удерживался от вопроса, ожидал в один из дней увидеть ее с голым черепом – в «тон» голым ногам.
– Значит, говоришь, из домов на вашей улицы стали исчезать люди? – вернула Вита разговор в нужное русло.
– Да. Происходило это не резко, а незаметно. Просто в какой-то вечер не зажглись окна одной квартиры в доме напротив. Потом – другой. Поначалу никто не придал этому значения. Но потом, с каждым вечером, таких темных окон становилось все больше, и чернели они не только в доме напротив, но и в нашем. У нас была собака, помесь болонки и пуделя. Я гулял с нею днем, а вечером – кто-то из родителей. Однажды