В какой-то момент всё кончилось – они ушли, а я увидел рыдающую Кристину. Она смотрит на меня, под покрасневшими глазами чёрные полосы от потекшей косметики, а губы судорожно пытаются что-то сказать, но молчат. Я пытаюсь её успокоить:
– Кристина, всё в порядке, со мной всё будет в порядке, не плачь. Вот увидишь, всё будет хорошо. – Говорил я, поднимаясь на ноги, стараясь сделать вид, что мне это даётся легко. Легко мне это не давалось.
– Кристина? Ты вспомнил свою девушку? Сынок, я уже не знала, что и думать, хотела вызвать скорую… – Передо мной была моя мать, а сзади неё – облака. Я лежал на асфальте и всё-ещё чувствовал боль от ударов, которые, кажется, только что градом обрушились на меня.
– Мама… Это ты? А где Кристина? Она только что была здесь… Там где сейчас ты…
– Её здесь нет, но сегодня ты её увидишь. Я приглашу её к нам в гости в честь твоего возвращения из больницы!
– Хорошо мам…
4
Возвращение домой. Кажется, что я буду осматривать место где теперь буду жить, знакомиться с местным воздухом, попробую почувствовать атмосферу этого дома. Я молчал, мама тоже. Как только я вошёл, то сразу почувствовал то, что люди называют дежавю.
Войдя в коридор, я сразу же бросил взгляд на вешалку из оленьих рогов. Я спросил у мамы: а они настоящие? Она ответила, что да, настоящие. Два рога прикреплены к маленькой деревянной доске, которая ввинчена в стену с белыми обоями. Рельефными, на белом фоне тёмно-серый узор, который можно ощутить пальцами. Как только я дотронулся до обоев, чтобы изучить коридор ещё и на ощупь – мама одёрнула меня фразой: не пачкай обои!
Разувшись и поставив кеды в обувную полку, я спросил: а у меня есть комната? Мама молча указала мне пальцем на светло-коричневую дверь. Я вошёл. Стены пестрят постерами рок-групп, среди них затерялся один с Майклом Джексоном. Наверное, кроме рок-музыки я люблю поп-музыку. В углу стоит небольшой стол, компьютера на нём нет. Ноутбука тоже. На столе лежат: блокнот, ручка, пустая фоторамка (интересно, я в неё собирался вставить фотографию или наоборот, я её оттуда вытащил?), а ещё там не было пыли. Мама здесь убиралась. За три недели слой пыли должен был стать таким, что на нём без проблем должно получаться писать номера пальцем.
Слева от меня на стене висит фотография в деревянной фоторамке. На ней молодой человек, одетый в серую рубашку обнимает за талию девушку, красное платье которой выделяется на фотографии сильнее всего. Присмотревшись, я понимаю, что эти люди – я и Кристина. Девушка улыбается так, словно это самый счастливый момент в её жизни, молодой человек рядом с ней более сдержан. Сложно сказать, что он улыбается, скорее, просто не хмурится. И всё-таки это он, а не я, слишком чужое лицо и слишком незнакомая