Но все же внимание Ларисы переключилось на другую картину: в небольшом красном хэтчбеке, стоявшем в соседнем ряду, трехлетний мальчишка, ерзавший доселе в автомобильном кресле, и пытавшийся всеми правдами и неправдами докричаться до матери, которая как-то неестественно откинулась в кресле, словно заснула. Но как можно спать, когда ребенок так кричит сквозь слезы, Лариса не понимала. В бытность дочкиного младенчества Лара от едва различимого стона подскакивала, а тут… Мальчишка в смешной шапке, делавшей его похожим на щекастого зайца, наконец, справился с застежками ремней безопасности и, сбросив последние, подполз, чуть не упав, к матери. Лара видела, как пацаненок начал тормошить мать, глотая катящиеся с глазенок слезы и смешно произнося слова:
– Мамочта, не спи, не спи! Мамочта!
Мальчишка как мог, так и старался растормошить мать, но та оставалась полностью безучастной, не реагируя даже на тот факт, что ребенок пытается крохотными пальчиками раскрыть ей веки, приговаривая при этом «Мамочта, проснись, проснись!».
– Мам, ты чего? – выдернул ее из состояния оцепенения голос дочери. Почему-то именно этот пацаненок и его бесполезные попытки разбудить не вовремя уснувшую мать заставили ощутить Ларису какую-то мощную волну нежности к дочери. Ту хотелось обнять, затискать, зацеловать…. Но вряд ли бы Алька просто так далась – скорее бы несказанно удивилась такому поведению матери, а то бы еще и недовольно фыркала и кривилась. – Мам?
– А? Что? – дернулась Лариса и тут же сообразила, что дочке лучше не видеть того, что творится за окном.
– Мам! – встревожено нахмурилась Алька, недоверчиво глядя на растерянную Ларису. – Ты какая-то странная. Даже немного побледнела. Тебе плохо?
– Нет. Все нормально. – Покачала головой Лара. – Давай аптечку и свой рюкзак.
Алька растерянно протянула сначала первое, а затем и второе и молча, не говоря ни слова, наблюдала за тем, как Лариса методично выкидывает из рюкзака учебники и рабочие тетради, оставив только едва начатую поллитровую бутылку с компотом, которую Лара каждое утро выдавала дочке в школу. Затем очередь пришла за аптечкой. Лариса закинула ее в нутро рюкзака, затем положила туда же упаковку влажных салфеток и небольшой моток туалетной бумаги, что всегда были в машине, и шумно застегнула молнию. Что именно подвигло ее на подобные действия, она и сама не знала. Просто почему-то вдруг в голове мелькнуло, что лучше аптечку держать при себе, исходя из количества увиденных раненных людей на улице.
Если честно, то было немного страшно выходить из машины, которая хоть как-то, но создавала видимость защиты.
– Алька, глянь, ушел этот гад глазастый?
– Ушел, мам, – подтвердила дочка, аккуратно отогнув краешек серебристой шторки.
– Ну