Он был подобен богу войны: грозному и безжалостному. Цепким взглядом он держал всех нападавших, выбирая для удара наиболее уязвимые места. В том случае, если его расчёт оказывался не совсем верным, меч, коротко свистнув, не убивал, а лишь наносил разной тяжести увечья. Тогда потенциальная энергия оружия, при соприкосновении с телом преобразовавшись в кинетическую, вылетала отборной заковыристой руганью из ртов пострадавших.
Раненые с трудом поднимались из обагрённой их кровью травы и, кроя всё на свете, ковыляли в сторону, уже угрюмые и потерявшие боевой задор.
Но на место одних подтягивались другие, кому хотелось испытать свою силу.
Весь день Попович бился, словно безумный. Вечер остудил пыл и развёл противников по лагерям. На закате Попович, усталый вусмерть, вновь очутился в своём лагере.
– А лихо ты их проучил! Более не сунутся, – восхищённо цокали языками ратники.
Возвращаясь в свой шатёр, Попович наткнулся на летописца, что состоял при Константине. Князь был большой книгочей, ему без человека, что увековечит его деяния объективно и педантично, никак нельзя.
– Ну что, пишешь летопись, ученый монах? – походя спросил его Попович.
– Пишу, – ответил тот, замявшись. – Кто же за нас напишет наши летописи? – Ответ на этот риторический вопрос он не получил. Его вопрос был попросту проигнорирован. Во-первых, сам их писать Попович не собирался, не его дело буквицы на пергаменте выводить. Во-вторых, и это самое главное, вопрос этот его нисколько не интересовал.
Летописец и вправду, добросовестно скрипя гусиным пером, поспешил зафиксировать возникшие у него мысли. Буквы поначалу складывались с трудом, но внезапно волна вдохновения накатила на него, и он, показывая ясность мысли, грамотность изложения и богатый словарный запас, отметил, что богатырь ростовский Александр Попович «храбрьствуя, выезжая из Ростова, князь Юрьевых вой побиваше, их же побитых от него около Ростова на реце Ишне и под Угодичами на лугу многи ямы костей накладены». Запись осталась в веках!
День остался за Константином. Но только этот день, дальше, слава Господу, обошлось без большого разоренья и кровопусканья! Не было дальше расчету воевать! Попович богатырь славный, но плетью обуха не перешибёшь. Силы были неравны.
Начались переговоры.
Константин принял посольство от брата ввечеру. Бояре-воеводы почтительно уселись друг против друга за столом, и владимирцы начали разговор:
– Мы ведь приехали сюда уговаривать тебя, Константин!