Зофья смотрела на него с восхищением. С ее точки зрения эти статуи были высшим проявлением мастерства Творения, но они ни о чем ей не говорили. Когда Зофья слушала Энрике, ей казалось, что в ее голове зажигается новая лампочка, и девушке хотелось узнать больше. На мгновение он замолчал, останавливаясь напротив скульптуры с распростертыми крыльями.
– Странно, – сказал Энрике. – Здесь есть десятая статуя… и она кажется лишней. Но почему именно музы? Может, это отсылка к истории Ордена и Забытым Музам, которые охраняли Божественную Лирику?
– Но Орден не имеет отношения к созданию этой комнаты, – заметила Зофья.
– Ты права, – согласился Энрике. – И есть десятая статуя, которая сюда не подходит. Это очень странно, только посмотрите на форму…
– Сейчас не время для лекции по истории искусств! – воскликнул Гипнос, указывая на пол. – По моим подсчетам, у нас осталось пятнадцать минут.
Белый иней уже успел покрыть половину комнаты и начал расползаться по ногам нескольких статуй.
– Я не думаю, что это – богиня, – сказал Энрике. – У нее нет отличительных иконографических признаков. На крыльях есть золотой лист, но это ни о чем мне не говорит, и ее лицо совершенно лишено эмоций.
Зофья замерла на месте. Что-то в этой скульптуре казалось ей знакомым. Почему-то она подумала о своей сестре.
– Я тоже хочу посмотреть, – проворчал Гипнос, подходя к статуе. Он окинул ее взглядом и нахмурился. – Я тоже не стал бы требовать поклонения, если бы выглядел вот так. В ее наряде нет ничего, что говорило бы: проявите ко мне почтение, смертные.
– Это не муза… это серафим. Ангел! – сказал Энрике.
Он подошел ближе и коснулся лица статуи, спустился к плечам и провел пальцами по всему ее телу до самого основания.
Гипнос присвистнул.
– Ты бы хоть в ресторан ее сводил…
– Я проверяю, нет ли на ней каких-нибудь углублений, – объяснил Энрике. – Чего-то вроде механизма.
Иней уже подобрался к статуе ангела. Он покрыл ее ноги, медленно затягивая скульптуру обратно в стену. Зофья выдохнула облачко белого пара. Чем дольше она смотрела на ангела, тем больше возвращалась к воспоминанию об игре, в которую они играли с Хелой. В ее памяти пронеслись слова сестры: ты умеешь хранить секреты, Зося?
– Гипнос? Зофья? Есть идеи? – с надеждой спросил Энрике.
– Нос не знает запаха секретов, но помнит очертанья, – повторила Зофья, касаясь своих губ. – Мы с Хелой играли в игру из истории, которую рассказала нам мама. До рождения тебе известны все секреты мира, но ангел запирает их, прижимая палец прямо над твоим ртом. Поэтому у каждого человека есть выемка над верхней губой.
Гипнос нахмурился.
– Очень милая история…
Но Энрике ухмыльнулся.
– Подходит! Это же пример концепции анамнезиса.
Зофья растерянно