Вместе с тем феномен Карамзина в том и заключается, что каждый вид деятельности, которым он занимался, был самоценным и уникальным. Он был лучшим журналистом и критиком своего времени, он основал первый в России литературно-политический журнал («Вестник Европы») и заложил основы российской журналистики XIX века, он стоял у истоков новейшей русской литературы и являлся реформатором русского языка. И во всех этих начинаниях переводы играли очень важную роль.
В деятельности Карамзина занятия переводами имели двоякий смысл. С одной стороны, он ввел в русскую литературу сотни новых имен инонациональных авторов и их произведений, тем самым обогащая отечественную культуру. С другой стороны, в этом процессе, как замечал Ю. Д. Левин, неизбежно «“обогащается” и сам переводимый писатель»: «Инонациональные интерпретации нередко помогают глубже понять и оценить его творчество, открыть в этом творчестве такие черты и особенности, которые остались бы скрытыми, если рассматривать одно лишь внутринациональное его усвоение»8. Карамзин впервые дал в России представление о многих выдающихся авторах прошлого и современности, заложив основы их дальнейшей русской интерпретации. Даже трагедия «Юлий Цезарь», во многом еще ученический перевод, сделала Карамзина «первым истинным пропагандистом Шекспира в России»9. Нужно заметить и третий аспект, следствие интенсивных занятий переводами – это развитие самого переводчика. Карамзин, в отличие, например, от В.А. Жуковского, сразу совмещал «ученичество» с авторством, потому что публиковал свои ранние переводческие опыты отдельно и в журнале, представлял их на суд читателей. А это обеспечивало стремительное «взросление» переводчика, который очень рано начал задумываться