Он принял душ и спустился в кафе. Широкоскулая казашка разносила дымящиеся супы.
«Красный комбинезон, наверное, из другого отеля».
Он заказал пятьдесят коньяка. Широкоскулая улыбнулась.
И вдруг – вошла та, в красном комби…
После обеда он снова поднялся в свой номер, и теперь лежал на кровати, вспоминая, как девушка прошла на один столик дальше, села спиной… Легкий укол, поворот на кантах, яркий снег, красный комбинезон… Позвонить жене?
– Я ни в чем не виноват.
– А я тебя и не виню.
– Я просто не мог не улететь, понимаешь?
– Я прекрасно понимаю тебя. Ты ни в чем не виноват.
– Что ты заладила – не виноват, не виноват!
– Я и, правда, не виню тебя.
– Что сказал профессор?
– Подтвердил.
– Значит…
– Ты же ни в чем не виноват. Ты улетел спокойно.
– Я отвез Фила в больницу во второй раз, понимаешь?!
– Он сам просил его отвезти.
– Но именно я отвез его, а не ты.
– Я говорила тебе, что…
– Он не идиот!
– Ему поставили диагноз.
– Я ненавижу твоего профессора!
– А твой сын ненавидит тебя!
– А ты ненавидишь своего сына!
– Зачем ты позвонил? Ты мог бы и не звонить. Тебе же там хорошо. Ты катаешься. Ты развлекаешься.
– Мне надо было вырваться. Ты же знаешь. Весь этот год – сначала отец, мать… Теперь эта история… Ты же знаешь, что мне надо было вырваться!
– Развлекайся.
– Я не развлекаюсь! В конце концов, в больнице с ним ничего не случится. Ты бы знала, чего мне этого стоило!
– А я?
– Ты валялась пьяная и хохотала!
– Я ничего не!..
– Заткнись!
Он бросил трубку. Он хотел швырнуть трубку в стену, чтобы трубка раскололась пополам. Разлетелась на две, на три половины. На четыре. Он еле сдержался. Телефон упал на постель.
Снова в ловушке.
Снова в капкане.
Также, как и когда татары не прорыли еще четыре кольца.
Но ведь все уже позади.
Он посмотрел в окно. Горнолыжники скользили. Наверное, они ни о чем не думали. Ни о чем не вспоминали. По склону скользили тела. Изгибаясь на поворотах, приседали на параллельных. Кто-то упал, отстегнулась лыжа, закрутилась в снежном вихре.
Вечером включат прожектора. Идти сейчас уже нет смысла.
Валентин спустился в фойе. Подождал. Потянуло в буфет.
Казашка ополаскивала бокалы. В проеме кухни изогнулась половинка ее черного облегающего трико.
– Вам что-нибудь налить? – глаза ее засмеялись.
– Нет, спасибо, – сказал Валентин.
Оглянулся:
«Ее, конечно же, нет…»
Спросил:
– А молоко у вас есть?
– Молоко? – с удивлением переспросила