– И не жалко?
– Кого, Саморода?.. Мужик он конкретный, не вопрос, но я жить хочу. И если по-другому нельзя… Ему же меня не жаль, да?.. Слушай, а ты кто такой?
– А кто тебе нужен?
– Я тебя не знаю…
– А ты всех у Саморода знаешь? – останавливая машину, спросил Никита.
– Нет, не всех…
– А кто за тобой гнался, знаешь?
– Костяк… Слышь, да ты не от Саморода! – наконец-то догадался Сухонин.
– Да я сам по себе самородок, – усмехнулся Никита.
Он вышел из машины, взялся за Митю и выдернул его из двери как репку с грядки. Место тихое, безлюдное, но по дороге могла проехать машина. Вдруг водитель увидит, как он говорит по душам с пленником, позвонит в полицию. Чтобы этого не случилось, он оттащил Сухонина подальше от дороги, за кусты.
– Ну ты и падла! – задыхаясь от ненависти, заорал Митя.
– Я смотрю, ты чего-то не понимаешь, – удивленно посмотрел на него Никита.
И ударил его ногой в печень. Сухонин, взвыв от боли, скорчился. Горелов схватил его за голову, приставил к горлу нож, как будто собирался вскрыть ему глотку. Четко это сделал, без суеты и эмоций. Митя тут же забыл об отбитой печени.
– Эй, мужик, ты чего?
– А ты думаешь, тебя только Самород может грохнуть? Я тоже убивать умею. А тебя есть за что… Зря ты со мной связался, ох и зря… Даже обидно…
– Эй, чего обидно? – дрожащим от ужаса голосом спросил Сухонин.
– Ну, замочить тебя хотел. Думал, только я тебя и хочу замочить. А тут и без меня за тобой бегают… Может, Самороду тебя сдать, зачем руки о тебя, падлу, марать?
– Эй, не надо Самороду!
– А чего так? С ним не договоришься, да?.. Думаешь, с ним не сумеешь договориться, а со мной сможешь? Так не договоришься… Ну, все, давай! Будешь на том свете, скажешь Антонине, что я за нее отомстил.
Никита медленно провел ножом по горлу, вспарывая верхний слой кожи.
– Не надо! – засучил ногами Митя.
– Ну, Антонина тоже просила тебя не убивать. Ты ее послушал?
– Не просила…
– Чего так? Не успела?
– Не успела…
– Умеешь ты ножом бить, не вопрос. А я по колумбийским галстукам спец. Знаешь, что такое колумбийский галстук? Сейчас глотку тебе вскрою, и язык через вырез высуну. Не веришь?
– Верю! Верю!
– Слушай, а чего ты такой трусливый? Антонину когда убивал, не боялся…
– Не убивал!
– Ну вот, врать начал. У меня аллергия на вранье. Такая аллергия на это дело, что аж ножом по горлу хочется… – Никита надавил на нож, но резать не спешил. Он вынул из кармана носовой платок, раскрыл его, наложил себе на живот под голову Сухонина. – Это чтобы кровью не запачкаться! Я так всегда делаю…
– Я не хотел Тоньку убивать!
– Да? И что ты у меня во дворе делал?
– Просто зашел!
– Ну, и я тебя сейчас просто вскрою. Поверь, это будет не больно. Чик, и ты уже на небесах!..
– Я правда, не хотел… Нажрался, блин, Тоньку захотел увидеть, к тебе во двор влез…
– А