Офицер выпрямился во весь рост, и Андрей впервые за всю службу обнаружил человека, ничуть не уступающего ему по габаритам. Матях будто увидел себя в зеркале: широкие плечи, карие глаза, слегка повернутый боком передний зуб на верхней челюсти. Единственная разница заключалась в глубоком шраме, который тянулся от левого глаза до самого уха, и гладко выбритой голове, поблескивающей первозданным глянцем.
– За старшего остаешься ты, – протянул лейтенант ладонь для рукопожатия. – Меня можно считать наблюдателем, как на учениях. Или одним из автоматчиков. Вы готовы?
– Взять оружие! – сухо приказал сержант и подобрал с постели свою жилетку со снаряжением. – Выступаем.
От заставы до Вараевского уступа ходу было два с небольшим часа. Сперва по пологой долинке до лесистого Дай-Килойского ущелья, по нему примерно полтора километра вверх, потом по дну узкой скальной пропасти еще полчаса. Здесь стены пропасти расходились в стороны почти на два километра, образуя зеленую, местами заболоченную долину – где, впрочем, ничего, кроме травы и ивняка, не росло. Отсюда, перебравшись через пологий перевал слева, можно было выбраться в Дай-Килойское ущелье, в котором хоть дивизию прячь – не найдут. Либо, пробравшись по заснеженным склонам, что начинались справа, знающий местные тропы человек без труда уходил в Грузию. Место спокойное, безлюдное – потому чехи и пытались время от времени прощупать границу именно здесь.
Угольная щель, шириной всего чуть больше метра, со множеством выступающих гранитных ребер, вполне заменяла тренированному человеку лестницу. Поднявшись по ней почти до самой вершины, Матях вывел свой небольшой отряд на скальный карниз. Здесь можно было бы легко идти вдвоем, бок о бок – если бы не начинающийся слева отвес, обещающий неосторожному путнику очень долгий полет к поблескивающему внизу Синему болоту. Впрочем, иногда карниз сужался до ширины в локоть, и красться по нему приходилось, с силой вжимаясь спиной в стену.
Здесь стало уже настолько холодно, что в воздухе витали, не тая, сдутые ветром с горной вершины снежинки. И если люди не ощущали стужи, то только потому, что за время долгого перехода они распарились, как после хорошей бани.
Карниз выходил на широкую, усыпанную крупными валунами площадку, с которой открывался вид на любимый «чехами» снежник – присыпанный никогда не стаивающим снегом широкий перевал. Сквозь наст тут и там выпирали высокими округлыми пеньками темные скалы, между которыми, как в лесу, легко спрятаться от чужих глаз или спастись от пуль.
– Привал, – разрешил Матях, и бойцы немедленно попадали на землю, раскинув руки.
Сержант, убрав крышки с линзы бинокля, внимательно осмотрел искрящуюся под солнечными лучами белизну. Вроде, никаких следов нет. Значит, банда еще не проходила. Вовремя успели.
– Так, мужики, – скомандовал, не опуская бинокля, Андрей. – Одеваемся потеплее, сверху