Упрямство было для нее внове, а для Эйдана оно было второй натурой с самого рождения.
– Хорошо, я уйду. Но скоро вернусь.
– Но… зачем? – спросила Кейти, хотя смирение было явственно написано у нее на лице. Что бы она ни чувствовала, все равно не могла представить, чтобы он вот так снова исчез.
– Мы должны друг другу рассказать о том, что произошло, разве нет?
Она покачала головой:
– Не понимаю, для чего это нужно.
– Вот как? – Рука Эйдана поднялась всего лишь на дюйм, желая прикоснуться к ней, привлечь ее к себе, ощутить реальность ее тела. Глаза Кейт в тревоге расширились.
– Значит, до завтра, – выпалила она, сделав маленький шажок назад. – Тут неподалеку есть парк…
– Я зайду за тобой.
Кейти на секунду встретилась с его глазами и быстро отвела взгляд.
– Доброго дня, мистер Йорк.
Глава 4
Кейт заперла за ним дверь магазина. Несмотря на свои слова, сегодня она уже больше его не откроет; дрожащие ноги едва держат ее.
Ох, это плохо. Более того, небезопасно. И даже рискованно.
Живот схватило, и она с силой прижала к нему ладонь. Через несколько мучительных минут боль прошла. Она поднялась в свою комнату, легла на кровать и съежилась под толстым одеялом.
Эйдан Йорк… Святые небеса, опять он появился в ее жизни!
Последний раз Кейти видела его, когда грозилась выйти замуж за другого. Он бросил ей: «Ну и прекрасно! Давай, выходи!» Она потом долго ненавидела его. Но полагала, что Эйдан спасет ее. Она так долго ждала его, каждое утро задаваясь вопросом: будет ли это тот самый день, когда он придет за ней? Но все это время он считал, что она умерла.
Кейти думала, что тяжелее, чем когда он бросил ее, уже быть не может, но ошиблась. Было больно, очень больно. Сердце ее просто разрывалось при воспоминании о той насмерть перепуганной девушке, которая пыталась сохранить хоть что-нибудь, хоть какую-то малую частицу самой себя для него. Наивно полагающей, что если она просто будет всем сердцем верить в чудо, то он появится на Цейлоне и увезет ее. Но в глубине души у нее не оставалось ни малейшей надежды на спасение.
Судорожный крик сорвался с ее губ, когда она попыталась успокоиться. Бесполезно! Глубоко запрятанные чувства фонтаном вырвались наружу, и она была не в силах их остановить. Слезы затопили глаза и потекли по щекам и вискам, когда она в конце концов сдалась – ненадолго, всего на минутку, пообещала она себе, – и дала волю душившим ее эмоциям. Вырвавшиеся причитания были потрясением и облегчением. Всхлипы сотрясали тело, когда она думала о своей жизни на другом краю света.
Ярость, душившая ее, не высушила слез, а сделала их еще более горькими, и она плакала в подушку до тех пор, пока сон не сморил ее. Сон, наполненный тяжкими воспоминаниями о невыносимом зное, черной земле и непрерывном жужжании насекомых.
Когда она проснулась – с головной болью и опухшими глазами, в которые как будто насыпали песка, – то, вглядевшись в свои маленькие часики, обнаружила, что прошло два часа. Половина седьмого, а у нее