В глазах Оливера я читаю беспокойство, за которым скрывается что-то еще. Может быть, страх. Или нетерпение. Или просто глаза такие потому, что парень не выспался. Не знаю.
– Хорошо, – соглашается он.
Фин скулит на крыльце, глаза у него большие и влажные.
Он очень не хочет, чтобы его бросали, но для меня спокойнее будет, если Фин останется дома. Летом туристы часто принимают Фина за чистокровного волка, дикого и опасного. Возможно, они правы, хотя когда Фин два года назад вдруг появился на крыльце нашего дома и начал скрестись в дверь, прося впустить его, он выглядел скорее как помесь волка с колли. Но глаза у него при этом были довольно дикими. Такие, будто он в любой момент может стремглав рвануть назад, в лес, которому он принадлежит. Вернуться туда, где его место.
Даже мальчишки из лагеря, увидев Фина издалека, кричат, что это волк. А иногда и камнями в него швыряют.
Они боятся его – а страх заставляет людей совершать глупости.
Погладив Фина по голове, я вместе с Оливером пробираюсь к озеру, протаптывая дорожку среди деревьев.
Мы идем вдоль береговой линии, слева от нас лежит замерзшая поверхность озера, покрытая паутиной трещин, сходящихся к его середине. В летние месяцы вода в озере светло-голубая, спокойная, сверкающая на солнце. Но сейчас озеро погружено в спячку, и вода сделалась черной, мрачной, обжигающе холодной.
– В лагере поговаривают, будто это озеро бездонное, – произносит за моей спиной Оливер. Мы продолжаем загребать ногами снег, и при каждом нашем выдохе в морозный воздух вылетают облачка пара.
– Дна его никто никогда не видел, – соглашаюсь я.
Порой я могу, стоя на берегу, представить, что падаю вниз, вниз, вниз в темной воде озера, и чувствую ужас, странным образом смешанный с любопытством. Что ждет меня там, куда никогда не долетает солнечный свет? Что скрывается в глубине? Какие чудовища прячутся в тех местах, где никто их не может увидеть?
– Так ты думаешь, это правда? – спрашивает Оливер, останавливаясь и смотря на озеро. Голос у него теперь сильный, чистый, глубокий, не то что прошлой ночью. Возможно, травки делают свое дело.
Я растерянно отвечаю:
– Ты живешь здесь достаточно давно, чтобы начать понимать, что здесь существуют вещи, в которые никто не верит во внешнем мире.
Не знаю, поймет ли он, что я хотела сказать. Скорее всего, нет.
Чувствую, он смотрит на меня своими невероятными зелеными глазами, а затем он приподнимает руку и тянется ко мне. Пальцы Оливера легонько касаются моих волос, щекочут кожу за ухом.
– Листок, – говорит он, отводя руку. Он показывает мне золотисто-желтый листок. – Запутался у тебя в волосах.
Мы с Оливером стоим так близко друг к другу, что я смущаюсь и быстро провожу пальцами по своим волосам.
– Такое часто со мной случается, – негромко отвечаю я, стараясь не смотреть Оливеру в лицо и чувствуя, как краснеют мои щеки. – Лес буквально прилипает