«Беги. Прячься». Но эти мысли были довольно вялыми.
«Мне нигде от них не освободиться». Эти слова пришли сами собой, непрошеными – меня словно кольнуло этим внезапным пониманием, и кровь сразу застучала в ушах. Чувствуя, как меня мутит от волнения, я вошла в пропахший чаями магазинчик.
Пока я ходила сюда каждую неделю, я быстро поняла, кого тут нужно сторониться. Страшны были не те, кто покрыт чернильными татуировками до самых глаз, и не те, кто поигрывает в пальцах ножом, как в плохом фильме из тюремной жизни. Другое дело – вон тот мужчина в строгом костюме, с добрыми глазами и едва заметной синевой в аккуратно подстриженной черной бороде. Мальчик с искушенной улыбкой, ростом не выше меня. Женщина с блестящими, как сталь, волосами, как-то шепнувшая, что у нее есть линия телефонной связи с Пряхой, и та готова впустить нас обратно в любой день.
Сердце у меня екнуло, когда я увидела Софию – она сидела, закинув ногу на ногу, на подоконнике в дальнем углу, рядом с каким-то парнем с необыкновенно красивыми губами – я таких никогда не видела. С самой весны я была ей довольно паршивой подругой: решившись порвать с Сопредельем, отдалилась и от нее. Теперь, после нескольких месяцев отсутствия, здесь все казалось вроде бы и тем же самым, но другим. Воздух был как будто слегка наэлектризован, и все шарахались туда-сюда, как коровье стадо перед грозой. Головы опущены, губы тянутся к самому уху соседа и шепчут что-то.
Все смотрели на меня. Кто равнодушно, кто с подозрением. Нет, думаю, мне не померещилось. Когда я подошла к Софии, она взглянула на меня так, словно не сразу поверила собственным глазам.
– А ты что тут забыла? – буркнула она.
Я удивленно заморгала.
– И тебе привет.
Глаза у нее были по-прежнему суровыми, но все-таки она взяла меня под руку.
– Что это с вами со всеми? – приглушенным голосом спросила я. – Что я такого сделала?
– Дело по большей части не в тебе.
После разговора с Дафной мне стало не по себе – теперь же по всему телу побежали мурашки.
– Ты слышала о смертях?
– Потом, – отрезала она, будто выстрелила.
Я поняла, что больше от нее ничего не добьюсь. Перевела взгляд на того, кто стоял перед собравшимися и говорил речь: какой-то тип лет сорока. Видимо, Ханса была первым пунктом на повестке дня, а дальше собрание пошло своим чередом, как всегда, неотличимое от других встреч в любой группе поддержки.
Говорившего я раньше не встречала, но сразу поняла, что он здесь один из самых опасных. Оживший ночной кошмар в полный рост: незнакомец из переулка, тот, что крадется за тобой в темноте. В комнате было жарко, но он стоял в грязной вязаной шапке и мешковатом, не по размеру, комбинезоне.
– Вот так я снова здесь оказался, – говорил он. – Опять баба – все из-за баб, черт бы их побрал. А скрывать трудно становится. Каждый раз, как какая-нибудь выпросит свое – начинай другую жизнь, все по новой. Жить бы где-нибудь в безлюдном месте, самому по себе. Как там, дома. Чтобы только я один – ну, и баба, когда на баб потянет. А здесь они все не такие, здесь вообще все не такое, да еще