– Плохо себя чувствую. – Я натянул простыню повыше.
– Что болит?
Она включила свет и моментально заметила окровавленную рубашку на полу.
– Майкл, в чём дело? Посмотри на меня.
– Не хочу…
– Майкл!
Пришлось скинуть одеяло.
– О Господи! – У мамы от удивления приоткрылся рот. – Что стряслось?
– Джек с компашкой привязались… – Я сглотнул вставший в горле тугой комок.
– Бедный. – Мама осторожно присела на краешек кровати. – А это… это произошло? – поколебавшись, спросила она.
Признаваться не хотелось, чтобы не расстраивать её сильнее.
– Прости, мам. Я не специально. Просто они не отвязывались. Пытались сдёрнуть с меня штаны.
– Глупые мальчишки, – мягко произнесла она и отбросила прядь волос мне со лба. – Допрыгались! Майкл, Майкл, если бы я только знала, что делать.
На её лице застыло тревожное выражение.
– Чего они ко мне привязались? Ну чего?
У меня задёргалась щека. Мама ласково провела по ней большим пальцем и нежно поцеловала меня в макушку.
– Если бы я только знала, сынок. Если бы знала…
6. На следующий день
Таймер включил радио ровно в одиннадцать минут восьмого. В эфире шёл «Утренний зоопарк». Ведущие, Фрэнки и Отчаянный Пацан, обсуждали бананофобию – острую боязнь бананов.
Я осторожно дотронулся до глаза. Опухоль немного спала, но болело по-прежнему сильно. На душе тоже было погано. Я боялся, что вчерашним поступком предал маму и теперь нам придётся переезжать. Снова. При мысли о переезде сердце тревожно заныло. Бедная мама! Каково ей начинать всё заново?!
В ванной я долго рассматривал своё отражение в зеркале. Ну просто воплощенное раскаяние! Сойдёт. Умытый и собранный, я бочком протиснулся на кухню. Мама стояла у холодильника, одетая в фирменную оранжевую курточку продуктового магазина «Смит фуд март». Она работала там кассиром. На столе дымились свежеприготовленные вафли, политые клубничным вареньем и взбитыми сливками. Я обрадовался не столько вафлям, которые, впрочем, обожал, сколько тому, что мама не сердится.
– Как глаз? – поинтересовалась она.
– Нормально.
– Дай-ка посмотрю… Да уж, таким фонарём хоть улицу освещай. Кстати, на завтрак вафли. – Мама сняла со сковородки очередной хрустящий кругляшок.
– Отлично. Спасибо. – Я уселся на стул.
– Тебе апельсиновый сок или молоко?
– А шоколадное молоко можно?
– Конечно. – Она налила молоко, добавила порошкового шоколада из банки и стала размешивать. Послышалось громкое звяканье ложечки о стакан. Наконец мама поставила готовый напиток мне на стол и села рядом.
– Эти хулиганы…
– Джек с компашкой, – уточнил я.
– Стоит звонить их родителям?
– Сомневаюсь, что у Джека есть родители. Типичная жертва аборта.
– А его приятели? – усмехнулась мама.
– Тех