Не выходя уже назад.
Глоток воды с краюхой хлеба
На ужин, завтрак и обед,
Над головой не видя неба,
Лишь тусклый, полумрачный свет.
Их много в том подвале было,
До сотни маленьких детей,
А наверху снаряды выли,
Неся все больше им смертей.
Детдомовцев везли к вокзалу,
Но вдруг начался артобстрел,
Со страху дети разбежались,
И то не все, а кто успел.
А многие лежать остались
В кровавых лужах на земле,
Одни ползти еще пытались,
Другие корчились во мгле.
Прямой наводкой дальнобойных
Фашист прицельно бил в квадрат,
Земля стонала, было больно,
Уничтожалось все подряд.
Взлетали в воздух лишь останки
Все, разрывая на куски,
Из ног водителя портянки,
Сапог, разорванный в клочки.
Но вдруг, внезапно все утихло.
Квадрат накрыла тишина,
И только стоны и плач тихий
Напоминали, что война.
Предстала жуткая картина:
Десятки мертвых детских тел
Разбросаны вокруг машины,
А кто и дальше улетел.
И вдруг, из кучи выползая,
Девчушка лет пяти-шести,
Ручонкой глазки протирая,
Пытаясь тщетно подвестись,
Другой ручонкой куклу ищет,
Ведь точно помнит, что была,
Не понимая то, что вышло,
Что чудом выползла сама.
А рядом мальчик плачет, стонет —
Осколком ранило в живот,
Водички попить просит,
Хотя бы маленький глоток.
И девочка, собрав все силы,
К мальчишке быстро подползла,
Слезой платочек свой смочила,
К губам мальчишки поднесла.
Затем сняла из платья пояс,
Из блузочки сорвав клочок,
Перевязала рану вскоре,
Остановив крови поток.
Затем расплакались, по-детски
Не вытирая мокрых слез,
Мальчишка Костя и с ним Светка
Расплакались тогда всерьез.
Их подобрали санитары,
Отправив быстро в лазарет,
Спасли из многих эту пару —
Детдомовцев блокадных лет.
Давно отгремели раскаты орудий
Тех страшных событий из слова «война».
Пусть память народная страсти остудит,
Которые нам породила она.
В явлениях жизни бывает начало,
А раз есть начало, будет конец.
Хочется очень, чтоб жизнь не кончалась,
Чтоб был в ней достойный венец.
Но в жизни, увы, не бывает все гладко,
Она из нюансов сплошных состоит:
То взлет до небес до слипания сладкий,
А то неожиданно в прорву летит.
И так, чередуя взлеты с падением,
Судьба нас, как щепки, по свету несет,
Кому с наслажденьем, кому с огорченьем —
Всем