Инна Чурикова. Судьба и тема. Алла Гербер

ветром волосах, о стрекочущем в поле смехе, о тишине семейного очага, огонь которого она разожгла и… потушила. Ничего она вроде бы не нарушала, все на своих местах – собрания сочинений, портреты, грамоты ворошиловского стрелка, ружье… Ружье, которое стреляет не только по законам драматургии, но и по законам жизни. И оно выстрелило. Но это потом, после.

      А тогда, когда все они еще были вместе – и муж, и дочь, и сын, – тогда-то чего не было? Ерунды, самой малости, о чем только в старом танго поется, – «божества» не было, звезды над головой не было; а вот мечта, которая преследовала еще оттуда, из «Сильвы», – мечта осталась. Только видоизмененная – построить мост, чтобы на другой стороне реки появился зеленый город. Вот такая мечта – одна на всю жизнь.

      В фильме Панфилова «Тема» нет сцены счастливой любви, а есть лишь прощание с ней. Нет ее начала. Только конец. Мы узнаем о любви, когда она предана, распята. Мы не знаем, какие бывали у этих двоих дни перед весной, – знаем, какие наступили холодной зимой. Не знаем, как встречались. Видим, как расстаются. В самой трагической сцене – по обнаженности боли, пожалуй, не имеющей себе у Чуриковой равной, – в этой сцене, где любовь – на краю могилы и двое, спасая ее, сами вот-вот туда упадут, мы вдруг явственно видим то, с чего все началось. Слышим их любовные разговоры – быть может, самые близкие, духовно слитые. Они ведь «сросшиеся», и это – видим. Они – одно целое, и это одно на наших глазах сейчас разорвется и убьет кого-то из них. Мы понимаем кого, но еще надеемся, что все обойдется. Что любовь окажется сильнее счетов с жизнью, обид, разочарований. И когда «смерть горошиной подкатила к горлу…» (как писал «бедный гений», открытый Сашенькой неизвестный народу поэт), вдруг сквозь трагический финал прорывается светлая, чистая тема начала. И слышим, видим без ретроспекций счастливую пору их любви, когда «такое хорошее было время».